Дороти отпрянула, бросив истлевшую Карен, вернулась к живому и теплому Нави. Сказала себе: меня не касаются мысли мертвеца. Я иду путем исцеления и скоро совсем выздоровею. Что бы ни сказала Карен — это неправда, это нашептали черви, живущие в ее черепе. Ничего не хочу знать.

Кроме одного.

— Нави, скажи мне, что значит число семь?

— Это твое число.

— Да. Но ты его принял, значит, оно правильное. Ты понял его смысл. Скажи его.

Нави пожевал губы.

— Н-не знаю, Дороти. Н-не понимаю. Я забыл.

— Не верю. Что значит семь?

— Скажи мне число.

— Ответь на вопрос.

— Я же сказал: не могу, не помню, не знаю! Я же болен, у меня в голове хворь! Скажи число, ну пожалуйста!

Дороти взвесила число, как камень перед броском:

— Десять лет… и два месяца.

Нави побледнел.

— Это мое число.

— Вот видишь: все ты помнишь, воробушек. Так ответь на мой вопрос!

— Нет, пожалуйста!

Дороти знала, что делать. Еще бы: она несколько раз назвала вслух свое главное число, сила пульсировала в ее жилах.

Пока мастер Густав проверял работу переписчиков, она украла с его стола чистый лист и обломок карандаша. Ночью забралась на подоконник и под лучами лунного света столбиком записала алфавит. Рядом с каждой буквой проставила ее номер. Собрала из номеров нужную фразу и выучила наизусть. Клочок бумаги с алфавитом спрятала за манжету.

— Скажи мне… — начал утром Нави.

— Я скажу тебе число. Много чисел. Раз так любишь числа — я буду говорить на твоем языке. Двадцать пять — двадцать — шестнадцать — девять — пятнадцать…

«Ч — т — о — з — н — а — ч — и — т — с — е — м — ь»

Нави поморгал, потер собственные уши. Кажется, не сразу поверил услышанному. Потом свел брови к переносице, совершая какой-то мучительный выбор.

— Хорошо. Только не злись на меня, пожалуйста. Семнадцать — восемнадцать — один — четырнадцать…

Монета — 4

Конец марта 1775 г. от Сошествия

Мелисон, Лаэм (королевство Шиммери)

— Давай улетим, — сказала Низа.

После ужина сидела на балконе, смотрела на скалы в розовом свете закатного солнца, слушала хармоново тревожное молчание (а молчал он о том, как не хочется, как, тьма сожри, не хочется иметь во врагах Второго из Пяти) — и вдруг сказала так, будто этими словами дается ответ на все возможные вопросы:

— Давай улетим.

Хармон подождал, не будет ли продолжения. Его не было, и Хармон запоздало хохотнул.

— И куда ж мы полетим, а?

— Куда-нибудь, — сказал Низа.

— А чем мы там займемся?

— Чем-нибудь.

Он снова подождал — не засмеется ли девушка. Нет, она в своих словах ничего смешного не видела.

— Ха-ха, — осклабился Хармон. — Это ты прекрасно выдумала — куда-нибудь, чем-нибудь. Завидую я вам, молодым!

— Что я сказала не так? — ощетинилась Низа.

— Да то, что думать надо наперед! Сначала думать — потом делать, а не наоборот.