— Да то, что думать надо наперед! Сначала думать — потом делать, а не наоборот. Сбежим мы отсюда — наживем сильного врага. А у меня, чтобы ты знала, и в Южном Пути враги имеются. Значит, ни Южный Путь, ни Шиммери нам не подходят. В Литленде война, в Рейс тоже нельзя — сама догадайся, почему. Этак мы еще в воздух не поднялись, а треть Полариса уже вычеркнули.

— Осталось две трети, — сказала Низа.

— Потом, как туда долететь? Это ж не просто — взлетел и пошел. Надо каждый день садиться, ждать нужно ветра, пополнять запасы. А где садиться, чтобы ни бандитам, ни шаванам, ни Второму в лапы не попасть?

— Сверху далеко видно. Найдем место.

— А когда прилетим туда, куда ты хочешь, — на что там жить будем? За поместье много не выручишь, если продавать в спешке. Небесный корабль никто кроме Второго не купит. Вот и будут только те деньги, что у меня накоплены, а их осталось всего-то…

Осталось их тысяча двести эфесов, и Хармон вовремя сообразил не называть сумму вслух. Сумма эта в двести сорок раз превышает цену самой Низы. Не стоит обозначать ее словом «всего-то».

— …не так уж много. На пару лет хватит, а там и все. Как жить, спрашивается?

— Проживем, не пропадем.

— Вот молодежь!.. Ну, и куда же ты хочешь податься?

— Говорят, в Альмере неплохо. И в Короне тоже.

— В Короне теперь Ориджины, они твои враги.

— Не знаю. Они мне вреда не причиняли.

Хармон всплеснул ладонями:

— Вот же святая беспечность! Знала бы, как я тебе завидую. Взять вот так и бросить все, ни о чем не думая…

— Что — все? — спросила Низа.

— Ты о чем?

— Что ты не можешь бросить, славный?

— Да говорю же — все!

— Ну что — все?

— Тьма тебя сожри, сама что ли не понимаешь? Поместье — раз. Деньги за шар — два. Саму жизнь — три. Все только наладилось, устроилось — как тут, понимаешь…

Низа отвлеклась от заходящего солнца и цепким взглядом впилась в лицо Хармона.

— Славный, я тебя полгода знаю. Ты многое имеешь, но я не замечала, чтобы ты хоть что-нибудь ценил.

— Вот это придумала!..

Низа смотрела с полной уверенностью, и слова застряли в горле Хармона. Он стал мысленно перебирать. Чертов шар ценю! Нет, не ценю, купил для Низы и для денег. Тогда — ценю Низу. Да нет, тоже не очень, если разобраться. Приятно об нее самолюбие потешить, но чтоб ее саму, как человека… Только дважды вспыхивала искра — когда поссорились и когда шар сорвался. В остальное время — холодно. Тогда — деньги ценю. Я торговец, тьма сожри! Как мне не ценить монету?.. С ужасом Хармон понял, что и здесь промашка. Это раньше он деньги ценил! Раньше за две тысячи эфесов продал бы что угодно не задумываясь — и шар, и Низу, и мать родную! А теперь сомневается вот, колеблется. Нет уже той беззаветной любви к деньгам, и без нее — пусто и страшно. Если даже не деньги, то что же ты любишь, Хармон Паула?!

Всего только одной вещью он точно дорожил — но о той вещи Низа не знала. Ответить было нечего.

— Хм… Я, знаешь, ну… А сама ты что ценишь?

— Имеешь коня и седло — имеешь все. Так в Степи говорят. Значит: если ты свободен и можешь скакать верхом, то все найдешь, что нужно.

— Вот прямо все?..

— Я не понимаю тебя, славный. И других южных богачей — тоже. Деньги нужны для свободы. Тем больше денег — тем больше ты можешь.