Ведун бросил на Смеяну хмурый взгляд исподлобья. Он понимал, что не проведет ее, он стыдился этой лжи, но он твердо держался правила не вмешиваться в дела Надвечного Мира, недоступные его разумению. А это как раз и было такое дело.

– Ну, да! – неуверенно согласилась Смеяна.

В общем, это объяснение ее устраивало. Примерещилось! Не было никакой девки! Никакой! И слава Ладе Белой Лебеди! Нам никого и не надо! Мы и сами хороши!

– Да ты на княжича-то глаза не пяль! – бросил Творян, пристально наблюдавший за ее лицом, на котором легко читал все эти мысли. – Не по тебе дерево, и голову дурью не забивай!

– Да я не… – с горячим возмущением начала Смеяна.

– Ври больше! – грубо перебил ее Творян, и она замолчала: в проницательности ведун ей не уступал. – И думать не смей! Лучше вышивать учись, да вышей рубаху берегиням, да повесь в Ярилин день на березу, да попроси себе личика поприглядней, да жениха доброго…

– Да ну тебя! – Смеяна небрежно отмахнулась. Такое она слышала не в первый раз.

– Чего «да ну»! Замуж выйдешь, будешь как все…

– Да где уж мне! – Довольная Смеяна вскочила на ноги и повернулась, притоптывая, подражая хороводным пляскам: – Я еще похожу, себе ладу погляжу!

Творян безнадежно махнул рукой и отвернулся. Переделывать Смеяну было еще более безнадежным занятием, чем ключевой водой отмывать с лица веснушки.

– Как спал, княжич светлый? – весело спросила девушка. – Дай-ка я развяжу!

Светловой подставил ей голову и приготовился терпеть, когда она будет отрывать присохшее к ране полотно. И вдруг Смеяна бросила ему на колени повязку с несколькими темными пятнами. Подняв руку, он осторожно провел пальцами по лбу. Там, где вчера была глубокая рваная царапина, сегодня оказался тонкий шрам над бровью, гладкий, как будто после ранения прошел не один месяц.

– Да как же так? – изумился Светловой и поднял глаза на Смеяну.

А она расхохоталась, словно сама подстроила что-то забавное:

– А я-то тебе что говорила? Как заря на небо выйдет – забудешь, где болело!

– Да у тебя руки золотые!

– Что ты говоришь? – В притворном изумлении Смеяна протянула к нему свои загрубевшие ладони и повертела их, вытаращив глаза и пытаясь разглядеть на них хоть немного золота.

А Светловою вспомнились руки Белосветы, нежные и белые, как лебединый пух. Улыбка исчезла с его лица, и он вопросительно взглянул на Смеяну.

– Ну что – узнала? – вполголоса спросил он.

Сегодня, по прошествии ночи, вчерашняя встреча казалась сном, и все же сердце замерло в ожидании ответа. В душе билась сумасшедшая надежда – а вдруг Белосвета все же не привиделась ему? Он знал, что этого не может быть, но ничего не мог с собой поделать – после встречи с Белосветой в душе образовался словно остров, над которым разум был не властен, и против воли он верил, что она все же есть на свете, эта волшебная красота. С ней весь мир изменится, станет богаче и мудрее, золотой Сварожий Сад приблизится к земле…

Смеяна вздохнула. Зря все-таки она ввязалась в это дело, поддалась глупому порыву помочь – на свою голову!

– Узнала, – шепнула она и отвела глаза, потом снова вздохнула, собираясь с духом.