Землячка начала читать вторую часть статьи.

Неожиданно она засмеялась.

Лядов удивленно спросил:

— Чему это вы?

— А как же! — Землячка прочла: — «…пора позаботиться также о том, чтобы создавать местные хозяйственные, так сказать, опорные пункты рабочих социал-демократических организаций в виде содержимых членами партии столовых, чайных, пивных, библиотек, читален, тиров…»

— Что же тут смешного? — заинтересовался Лядов.

— А вы обратили внимание на примечание к этому слову?

— Обратил. Но…

— Ленин, изволите ли видеть, не знает тождественного слова в русском языке и делает следующую сноску… — Она опять прочла: «Я не знаю соответственного русского слова и называю „тиром“ помещение для стрельбы в цель, где есть запас всякого оружия, и всякий желающий за маленькую плату приходит и стреляет в цель из револьверов и ружей. В России объявлена свобода собраний и союзов. Граждане вправе собраться и для ученья стрельбе, опасности от этого никому быть не может. В любом европейском большом городе вы встретите открытые для всех тиры — в подвальных квартирах, иногда за городом и т.п. А рабочим учиться стрелять, учиться обращаться с оружием весьма-весьма не лишне. Разумеется, серьезно и широко взяться за это дело мы сможем лишь тогда, когда будет обеспечена свобода союзов и можно будет тягать к суду полицейских негодяев, которые посмели бы закрывать такие учреждения».

— И все-таки не понимаю, почему это вызывает у вас смех?

— Но ведь это инструкция, инструкция! — возбужденно воскликнула Землячка. — В легальной газете! И радуюсь я тому, что мы этой инструкции уже следуем. В подвалах Высшего технического училища который день студенты и рабочие обучаются стрельбе. Устроены настоящие тиры. Висят зайцы, утки, прочие мишени.

Теперь улыбнулся и Лядов.

— В таком случае — поздравляю.

Они опять заговорили о вооруженном восстании и предстоящей конференции московских большевиков, созываемой в училище Фидлера.

С этой встречи началась деятельная подготовка и к конференции, и к восстанию — присутствие Ленина в России вдохновляло большевиков.

Конференция не обманула их надежд.

«Объявить в Москве со среды 7 декабря, с 12 часов дня, всеобщую политическую стачку и стремиться перевести ее в вооруженное восстание…» — решили московские большевики.

В «пятерку» по руководству восстанием вошли Землячка и Лядов, требовалось оправдать доверие и рабочих и Ленина, от слов пора было переходить к делу.

Восстание захватывало всю пролетарскую Москву. То тут, то там вспыхивали митинги.

В одной из аудиторий Высшего технического училища рабочие и студенты собрались обсудить вопрос о вооруженной борьбе.

В целях конспирации собрание велось при одной стеариновой свече.

Выступала Землячка:

— Рабочим учиться стрелять, учиться обращаться с оружием весьма-весьма нелишне…

Внезапно в аудитории появились казачий офицер и солдаты.

— Разрешите вас пригласить…

Свеча тут же погасла!

Расходились в темноте.

С митингов рабочие шли на баррикады.

Пресня. Шаболовка. Рогожская застава.

Землячке некогда было вздохнуть. Она писала листовки, следила за их печатанием, снабжала рабочих оружием, появлялась на баррикадах, участвовала в уличных боях.

На улицах Москвы были воздвигнуты тысячи баррикад.

Самоотверженно сражались московские рабочие, но опыта вооруженной борьбы не было, оружия не хватало, связь с войсками была недостаточна…

А капитулянтская позиция меньшевиков и эсеров способствовала поражению.