|
Художница собирала чемоданы; она поняла, что почти ничего из ее вещей не пригодится в новой жизни. Ей требовалось стать проще. Для начала Альма отправилась за покупками, потом пригласила своего бухгалтера и адвоката. Она оставила за собой скромную пенсию, остальное имущество передала Ларри без указаний, как им распоряжаться, и объявила, что переезжает в Ларк Хаус. Чтобы перескочить через лист ожидания, она выкупила очередь у одной филологини, которая за приемлемую сумму согласилась подождать еще несколько лет. Никто из Беласко о Ларк Хаус даже не слышал.
– Это такой дом отдыха в Беркли, – туманно пояснила Альма. – Приют для престарелых? – встревоженно уточнил Ларри. – Более менее. Я собираюсь прожить оставшиеся мне годы без осложнений и лишнего груза. – Груза? Надеюсь, это не про нас? – А что мы скажем людям? – вырвалось у Дорис. – Скажите, что я старая и безумная, – отрезала свекровь. Шофер перевез ее с котом и двумя чемоданами. Через неделю Альма обновила свои водительские права, которыми не пользовалась несколько десятилетий, и приобрела автомобиль «смарт» лимонного цвета, такой маленький и легкий, что однажды, когда автомобильчик стоял на улице, трое хулиганистых пацанов перевернули его вверх тормашками, точно черепаху. Причина, по которой Альма остановилась на этой машине, заключалась в пронзительном цвете, делавшем ее приметной для других водителей, и размере, который гарантировал, что если автолюбительница по нечаянности собьет какого нибудь пешехода, то не насмерть. Ее «смарт» выглядел как гибрид велосипеда и кресла каталки. – Я думаю, Ирина, что у бабушки серьезные проблемы со здоровьем, и вот она из гордости заперлась в Ларк Хаус, чтобы никто об этом не узнал, – сказал Сет. – Если бы все было так, она бы уже умерла. К тому же, Сет, в Ларк Хаус никто не запирается. Это открытая община, где люди входят и выходят, когда им вздумается. Вот почему сюда не допускаются пациенты с альцгеймером, которые могут убежать и потеряться. – Именно этого я и боюсь. Во время одной из таких вылазок с бабушкой что то может случиться. – Она всегда возвращается. Она знает, куда едет, и не думаю, что она ездит в одиночку. – Но тогда с кем? С ухажером? Не думаешь же ты, что бабушка мотается по отелям с любовником? – пошутил Сет, но серьезное выражение лица Ирины оборвало его смех. – Почему бы нет? – Она уже старая! – Все относительно. Она старая, но не дряхлая. В Ларк Хаус Альма может считаться молодой. К тому же любовь приходит в любом возрасте. Ганс Фогт считает, что в старости влюбляться полезно: это хорошо для здоровья и помогает от депрессии. – И как старики это делают? Я имею в виду, в постели? – спросил Сет. – Полагаю, что не торопясь. Ты бы спросил свою бабушку, – ответила она. Сету удалось превратить Ирину в союзницу, и они вместе принялись связывать концы с концами. Раз в неделю Альме доставляли коробку с тремя гардениями – посыльный оставлял ее на вахте. На коробке не было имени отправителя и названия цветочного магазина, однако Альма не выказывала ни удивления, ни любопытства. А еще на ее имя в Ларк Хаус приходил желтый конверт: женщина выбрасывала его, достав оттуда конверт поменьше, тоже адресованный ей, но с написанным от руки адресом в Си Клифф. Никто из семьи или прислуги Беласко таких конвертов не получал, никто не переправлял их в Ларк Хаус. Близкие вообще не знали про письма, пока Сет не рассказал. Молодые люди не могли установить, кто посылает письма, почему каждый раз требуется два конверта и два адреса и чем вообще закончится эта странная переписка. Поскольку ни Ирина в Ларк Хаус, ни Сет в Си Клифф самих писем не обнаружили, они предположили, что Альма хранит их в банковском сейфе. |
