– Так как пообещать, если он нас не пускал сюда? – проворчал Брюс.

– А кто пообещал всю эту мазню вместе со мной спалить к чертовой бабушке? – вскинулся старик, потрясая сухим кулаком.

– Как же мне надоело все эти склоки разбирать, кто бы знал, – я двинулся к выходу. – Как дети малые, ей богу. Олсуфьев! Пошли сразу восточное крыло посмотрим, чтобы там никаких препон не оказалось.

В восточном крыле царило еще большее запустение. Если за западным Матвей хоть как-то ухаживал, то здесь все пришло в полнейший упадок. Дверь покосилась, и висела на одном гвозде, но через здоровенную щель в коридорчик, ведущий к крылу падал сноп яркого света. Уже подходя поближе я услышал женские голоса, отраженные многократным эхом и тем самым искаженные до неузнаваемости. Единственное, говорили женщины на немецком языке.

– Посмотри, Гертруда, какая удивительная прелесть. Оно выжило, представляешь? Смотри, даже листики зеленые! – восторженный голос раздался совсем близко, и мы, переглянувшись с Олсуфьевым, ломанулись в проход, чтобы уже увидеть незваных гостей и самое главное узнать, как они сюда вообще попали.

Глава 8

Я замер в дверях, увидев, кто стоит передо мной. Девушка выглядела сконфуженной и немного испуганной, но мое появление все же не было для нее такой же неожиданностью, как ее появление для меня.

– Ваше высочество, доброго вам дня, – я поздравил себя с тем, что сумел выдавить из себя такую сложную для меня в этот момент фразу. Бессонные ночи дали о себе знать, гул в голове не давал как следует сосредоточиться, и, ясно понимая, что сейчас буду пороть чушь, я, тем не менее, не мог остановиться. – А… как вы тут оказались? Что вы здесь делаете?

– Я приехала по приглашению ее величества, – Мария присела в реверансе. Сопровождающая ее девушка поклонилась гораздо ниже. Странно, но раньше, если я и замечал подобные нюансы, то не придавал им большого значения. Сейчас же почему-то акцентировал на них внимание.

– Я не… Господи, Мария, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, – я потер виски, пытаясь разогнать начинающуюся мигрень. – Что вы делаете в Ораниенбауме? И почему я ничего не знал о том, что вы сегодня приезжаете? Простите, что говорю сумбурно, но я двое суток не спал, поэтому прошу вас отвечать предельно ясно без каких-либо намеков.

– О, я уже стала забывать, что вы можете быть настолько откровенны, – Мария на секунду задумалась. – А кто вас должен был предупредить о моем приезде? Вроде бы мы только на последнем постоялом дворе встретили того учтивого офицера, Сергея Салтыкова, который и сопровождал нас в Петербург. Он и рассказал про это место, и, когда я проявила заинтересованность, приказал кучеру свернуть. Он сказал, что вас здесь быть не должно и мы никому не помешаем. Простите, если нарушили какие-то ваши планы, ваше высочество, но я правда не знала…

– Ваше высочество, Мария, не оправдывайтесь, а то я подумаю, что вы совершили какое-то преступление. Например, Салтыков начал некорректно себя вести, и вы его случайно забили веером до смерти, а сейчас пытаетесь здесь спрятать труп, – Гертруда прыснула, но тут же отвернулась, зажав рот рукой и изображая приступ кашля. – Меня волнует другой вопрос, вы как сюда доехали? Потому что в Риге вас ждет целая рота сопровождения, – я окинул взглядом ее фигурку, одетую весьма неплохо, но вот соболей, которых раздавали каждой приехавшей девушке, на польской принцессе почему-то не оказалось.