– Ваше высочество, прошу прощения, что перебиваю, но лучше будет, если ее высочество сейчас вернутся к своему поезду и отправится во дворец, – меня перебил хмурый Олсуфьев. Пару секунд я молча смотрел на него, затем нехотя кивнул.

– Ты прав. Мария, вам лучше последовать совету Адама Васильевича. Думаю, что будет даже лучше, если вы приедете раньше, чем я вернусь во дворец.

– Боже, о чем я только думала, – Мария приложила тыльную сторону ладони ко лбу. – Вы правы, ваше высочество, мне лучше удалиться. Гертруда, идем уже, не стоит задерживать его высочество, – она присела в реверансе и выпорхнула из оранжереи, даже не дав мне попрощаться. Служанка бросилась за своей госпожой, бросив при этом на меня заинтересованный взгляд. Да уж, похоже, это моя судьба, вызывать интерес у служанок и маньячек с сомнительными пристрастиями. Посмотрев на покосившуюся дверь, я подошел к ней и несильно стукнулся лбом о все еще твердое дерево.

– Господи, какой же идиот, веду себя как сопливый мальчишка, – выпрямившись, поймал недоуменный взгляд Олсуфьева. – Я уже успел отличиться, пока ездил в Киль, – криво улыбнувшись, потер ушибленный лоб. Все-таки ударился я несколько сильнее, чем рассчитывал. – Там у меня была любовница, которая уже долгое время сходила с ума, но меня никто об этом не предупредил. В итоге, она пыталась меня убить, но я ее опередил. И не делай такое лицо, словно я тебе поведал тайны мироздания. Скандал был знатный, странно, что до России до сих пор отголоски не дошли. При желании узнать подробности может каждый. – Олсуфьев продолжал смотреть на меня глазами полярной совы. – Адам Васильевич, я не невинное дитя, я герцог и наследник престола Российской империи. Поверь, имея такие данные, сложно оставаться белым и пушистым. К тому же у меня наследственность плохая. Петр Великий, мой дед, был настолько далек от права называться святым, насколько это вообще возможно, а кровь, как ты знаешь, не водица. Тем удивительнее то, что я теряюсь в присутствии этой пигалицы, которая меня на голову ниже, хотя я далеко не гренадер.

– Это-то как раз не слишком удивительно, – наконец, Олсуфьев отмер и быстро заговорил. – Но мне не слишком нравится вся эта ситуация с изменением маршрута следования, навязывания прусским королем принцессе польской сопровождения. Странно все это, и не слишком понятно.

– Что-то происходит, что-то, в чем основное место занимает именно Пруссия. Но я не слишком понимаю, какую роль при этом отводят России.

– Готовится большая война? – высказал предположение Олсуфьев.

– С Пруссией? – я хмыкнул. – Нет, Фридрих пока не потянет. И основное слово здесь «пока». Если только в союзе с кем-то. Но, опять-таки, против России? А зачем? У него здесь нет никаких интересов.

– Если только нас не хотят втянуть в ненужную нам войну, – Олсуфьев поморщился.

– Конечно, хотят, – я пожал плечами и принялся застегивать расстегнутый плащ. – Всегда хотели, так что сейчас вряд ли что-то могло измениться. Но гадать мы можем до бесконечности, а можем кое-кого прижать к стенке и выпытать подробности того, где одна семейная пара так долго ехала, что умудрилась отстать от меня почти на две недели. Хоть я и уехал вперед, но сомневаюсь, что отставание могло быть таким критическим.