Я легонько дотронулся до ее руки. Лиз кивнула, передавая мне инициативу. Мне предстояло исполнить перед ними довольно замысловатый степ, но это было самое меньшее, чем я мог отплатить Лиз за то, что она сделала для меня.

– Племя ренегатов атаковало небольшое поселение под названием Семья на побережье Калифорнии, – поведал я. – Они убили нескольких женщин и детей. Я жил там в это время. Оставшихся в живых я наделил полномочиями представителей власти. Использовав имя капитана Андерсона, я обеспечил себе некоторую военную помощь. Мы захватили ренегатов, судили их, приговорили к смерти и казнили. Мне неизвестно, где рапорт об этом.

Взглядом я попросил у Лиз помощи.

– Все материалы о ренегатах строго засекречены, – спокойно сообщила она. – В сети нет упоминаний об этом. Все существует только в виде распечатки и предоставляется для ознакомления лишь по специальному запросу.

– О‑о, – протянул я. – Ну, в общем, получилось так, что я… м‑м… решил особо не распространяться об этом.

Это была очень неприятная обязанность, и… резолюции последовали весьма тягостные. Возможно, мы провалили все дело, но тогда с ним вообще нельзя было бы справиться – это означало бы позволить ренегатам продолжать то, чем они занимались, что и вовсе недопустимо. Дело в том, что этот частный инцидент совершенно отчетливо продемонстрировал, чем в действительности являются ренегатско‑хторранские взаимоотношения.

Я заметил, что один из помощников президента передал ей красную папку. Она читала ее, пока я говорил, время от времени поднимая глаза и изучая меня. Если это мой отчет, то хотел бы я знать, кто его написал.

Лиз сказала: – Это было, когда капитан Маккарти послал в сеть условный сигнал и я забрала его из Колорадо, Генерал все еще сомневался. Но это не имело значения, потому что заговорила президент: – Капитан, могу я задать вам вопрос?

– Да, мэм.

– Вы кинули нам обглоданную кость, но я знаю, что многое вы скрыли. Я смотрела ваше дело. Из него следует, что вы прошли через страдания. Я права?

– Да, мэм. Это так.

– Спасибо. Теперь я хочу спросить вас кое о чем и прошу вас отрешиться от личных переживаний. Как бы вам ни было трудно, это необходимо. Вы нужны как непредвзятый наблюдатель, испытавший все на собственном опыте.

– Я сделаю все, что в моих силах, мэм.

– Уверена, что вы постараетесь. Итак, вопрос, капитан. По вашему мнению, ренегаты по‑прежнему остаются людьми?

– Э… Мэм, я наблюдал их в разных ситуациях. Я видел, как они праздновали дни рождения своих детей, катая малышей верхом на червях. Вы когда‑нибудь сталкивались с червем в карнавальном наряде? Если бы это было все, что я видел, я ответил бы вам: да, ренегаты нашли способ сохранить человечность и включить червей в свою жизнь. Но это не все. – Я остановился и откашлялся. – Дайте мне стакан воды, пожалуйста.

Помощница президента налила воды из графина и протянула мне.

– Спасибо.

Она мимолетно улыбнулась и исчезла. Я продолжал: – О другом мне не хотелось бы говорить. Я предпочитаю не думать об этом, не хочу даже держать в голове. Но, боюсь, это останется там навсегда. Я видел, как человеческие существа нацеливали червей на людей. Как оружие. Видел, как человеческие существа бросали детей в загон, чтобы пустить их на корм червям. Я видел… – У меня перехватило горло, голос пропал. Я зажал рукой рот, потом глаза. – Видел моих собственных детей…

И снова из глаз моих непроизвольно потекли слезы. Лиз сунула мне салфетку. Я отвернулся, чувствуя ее руку на своем плече.

– Все хорошо, Джим, это пройдет, – говорила она. – Все хорошо.

Через минуту я взял себя в руки.