– Тогда я назначаю тебя официальным помощником Мастера по связи с Императором.

– Благодарствую, – сухо ответил Римо.

– Не стоит. Ты это заслужил.

Чиун высоко задрал подбородок, и ветер, поднятый снижавшимся вертолетом, принялся трепать седую бороду Мастера.

Глава 19

Сидя в рубке управления, Петр Колдунов хмуро взирал на суету, кипевшую снаружи.

На площадке перед зарядной камерой электромагнитного ускорителя сновали одетые в темно зеленые комбинезоны лобинийцы, словно муравьи облепившие темную громаду испанского локомотива “Ла Макиниста”: сливали остатки воды из гигантских котлов, счищали с картера последние остатки горючего. С корпуса были удалены все следы красной краски и тщательно сбиты серийные номера.

Затем, к удивлению Колдунова, корпус паровоза начали покрывать каким то волокном, которое якобы должно уменьшить обгорание при вхождении в атмосферу. Интересно, подумал Колдунов, где полковник Интифада умудрился выкопать это покрытие?

Последним штрихом была покраска паровоза в зеленый цвет. Красили быстро – остались уже только колеса.

– Напрасная трата времени, – пробурчал Колдунов в спину своему новому помощнику, Хамиду аль Мудиру.

Аль Мудира прислали вместо аль Кайда; новый ассистент был столь же исполнителен, сколь и туп, и не мог отличить анероид от соленоида. Карманы его мундира топорщились от разнообразных шпаргалок, толку от которых, впрочем, все равно не было.

– Это – в честь нашего славного вождя, объявившего зеленый нашим национальным цветом!

– Кстати, ваш вождь уже давно должен был приехать сюда.

– Он прибудет, как всегда, вовремя!

С ярко зеленых колес стекали капельки быстро подсыхавшей краски. Начальник малярной команды показал Колдунову сложенные кольцом пальцы – “о'кей”.

– Пусть заряжают, – распорядился Колдунов, недовольно хмыкнув.

Аль Мудир пролаял что то в микрофон; его голос загремел эхом под сводами гигантского туннеля.

Пока лобинийцы с черепашьей скоростью загоняли паровоз в зарядную камеру. Колдунов в который раз задумался над тем, что ему предстояло сделать.

Теплых чувств к Америке Петр Колдунов не испытывал. Иностранцев он, как и все советские люди, не любил вообще. А будучи ученым и образцовым гражданином, готов был выполнить все, что Кремль от него потребует. Но одно дело – грохнуть паровозом по цитадели империализма Вашингтону, куда вели нити всех политических заговоров. Колдунов и мечтать не мог, что первый снаряд ляжет так близко от намеченной цели. Радость от успеха захлестнула тогда зашевелившиеся было сомнения относительно цели запуска. При втором запуске он был уверен, что из за повреждений рельсов снаряд упадет где нибудь в Атлантике или сгорит при входе в плотные слои атмосферы.

Плюс ко всему, при всех погрешностях, точность попадания второго снаряда просто таки изумляла. Но при одной мысль о том, какую цель избрал полковник Интифада для третьего запуска, душу Колдунова наполнял липкий страх.

Огромный город Нью Йорк. Простые и ни в чем не повинные люди. И к тому же... вдруг Интифаде придет в голову самому освоить управление ускорителем? Кто может поручиться тогда за судьбу Москвы?

Догадки полковника были, в общем то, справедливы. В его забытой Богом дыре действительно решено было провести испытания ускорителя. И если любая из союзных Америке стран засекла бы установку, за этим немедленно бы последовали решительные ответные действия. В Кремле учитывали такую возможность. Однако, по утверждению колдуновского начальства из Министерства науки, это был “оправданный риск”. Кроме того, по их же утверждениям, “потеря Лобинии, этой кучи грязного песка, ничего не значила бы для цивилизации – для нас же это потеря союзника, от которого больше хлопот, чем пользы: этот мерзавец Интифада неоднократно угрожал переметнуться на сторону Запада”.