Несмотря на предупреждение, Джим сел. Он был голый. Перед последними двумя вхождениями он снимал с себя одежду, считая, возможно неверно, что она препятствует переходу.

– Что случилось? – просипел Джим, глядя снизу на Мак‑Донраха и ощупывая шею.

– Мы проводим внеплановый шмон, ищем наркотики, – сказал охранник. – Ты сидел на стуле и вроде бы ничего не слышал. Мы обыскали твою комнату – и вот что нашли!

Дик полез в карман и достал пластиковый пакет с черными капсулами.

– Допинг! – торжествующе сказал он.

Джим чувствовал себя отуманенным и отупевшим.

– Это не мои! – сказал он – Клянусь, не мои!

Уголком глаза он видел лица в дверях. Он повернул голову – там толпились больные в пижамах и халатах. У Санди Мелтон был очень опечаленный вид, Джилмен Шервуд ухмылялся.

Билл Крэнам, осторожно ощупывая шею, нетвердо встал и подошел к Мак‑Донраху

– Господи Христе, Гримсон! – проскрипел он. – Что это на тебя нашло?

Я еле‑еле тебя растолкал, а потом ты взял и кинулся на меня! За что? Уж мы, кажется, всегда были добрые приятели.

– Извини, Билл, – сказал Джим – Я был еще там в другом мире. Здесь присутствовал только частично. И не сознавал даже, что делаю.

– Боже праведный! – сказал Мак‑Донрах – Да у меня вся рубашка в крови!

Джим видел кровь, но в голове у него это не отложилось. Он пребывал в полном оцепенении – он мог бы поклясться, что спустил черных красоток, которых дал ему Шервуд, в унитаз.

– Это ты испачкался, когда схватил Джима сзади, – сказал Билл и зашел Джиму за спину. – Иисус‑Мария‑Иосиф! У тебя из спины кровь хлещет, как из зарезанной свиньи! Откуда взялись такие глубокие раны? Мы не притрагивались к твоей спине, могу поклясться на целой куче Библий!

Теперь Джим почувствовал боль от рубцов и мокрое соленое жжение текущей крови.

– Это… – начал он и умолк. Как объяснишь такое? Да пока что ему и не надо этого делать. Главное сейчас – это разобраться, как попали наркотики к нему в комнату. Сукин сын Шервуд определенно приложил к этому руку! Но зачем ему кого‑то подставлять? И как он это сделал, если это он?

Мак‑Донрах, толстопузый здоровяк средних лет, повел Джима в ванную и поставил его спиной к зеркалу Джим, вывернув шею насколько возможно, осмотрел свою спину На ней было самое малое шесть длинных и глубоких рубцов. Их нанес Орку бич надсмотрщика, но они отпечатались и на спине у Джима. Кровь только‑только начала запекаться.

– Я тебя помою, – сказал Мак‑Донрах – Только не делай резких движений. Не доверяю я тебе.

– Я ж не сумасшедший, – сказал Джим. – Просто я был погружен, весь ушел туда. Я даже не знал, что делаю. И эти капсулы, Мак, не мои. Кто‑то хочет меня подставить.

– Все так говорят.

Мак стер полотенцем кровь, потом обмыл рубцы водой и просушил бумажными салфетками. Потом еще протер раны спиртом. Джим стиснул зубы, но не издал ни звука.

– Тебе надо будет сходить в травматологию, там обработают как следует, – сказал Мак‑Донрах с ухмылкой, точно ему доставляло удовольствие делать Джиму больно. – Но, думаю, теперь инфекция тебе не грозит. Надевай халат и шлепанцы.

– Ладно. Но я эти капсулы не покупал и не приносил их сюда. Честное слово.

– Ишь, невинная овечка! В твоем возрасте невинных уже не бывает.

– Философ хренов! – прорычал Джим.

Красный туман, окутавший Орка, теперь окружал его. Еще недавно Джиму казалось, что он сумеет сохранить хладнокровие и действовать мудро и осторожно. Но последняя реплика Мак‑Донраха послужила запалом для ярости, которую Орк‑Джим всегда носил в себе, точно очаг воспаления.