Вопрос был вызван внезапным появлением пистолета, который Шарп положил на стол. Памфри уже открыл рот, дабы выразить свой протест в более решительной форме, но заметил, что Шарп смотрит ему за спину. Он обернулся и увидел направляющегося к их столику высокого мужчину в черном плаще. Вытянутое лицо с впалыми щеками показалось Шарпу знакомым.

Незнакомец взял стул за соседним столиком, развернул его и сел между Шарпом и Памфри. Взглянув на пистолет, он пожал плечами и жестом подозвал подавальщицу.

— Vino tinto, роr favor,— резко бросил он и, перейдя на английский, добавил: — Я пришел не воевать, поэтому можете убрать оружие.

Шарп повернул пистолет таким образом, что дуло теперь смотрело прямо на незнакомца. Тот снял мокрый плащ, под которым обнаружилось платье священника.

— Я — отец Сальвадор Монсени,— обратился он к лорду Памфри.— И меня просили провести с вами переговоры.

— Кто просил? — осведомился лорд Памфри.

— Вы же не думаете, милорд, что я открою вам имена.

Священник снова посмотрел на пистолет, и Шарп вспомнил, где видел этого человека. Это был тот самый священник, который прогнал его от дома Нуньеса.

— У меня нет личной заинтересованности в этом деле,— продолжал отец Монсени,— но люди, попросившие меня говорить от их имени, полагают, что выбор священника в качестве посредника укрепит ваше доверие.

— Да спрячьте вы пистолет, Шарп,— сказал лорд Памфри.— Только пугаете адвокатов. Они могут принять вас за своего клиента.

Он подождал, пока Шарп спрячет пистолет под плащом.

— Вы прекрасно говорите по-английски, святой отец.

— У меня способности к языкам,— скромно ответил Монсени.— В детстве я разговаривал на французском и каталонском, затем выучил английский и испанский.

— Французский и каталонский? Вы с пограничья?

— Я каталонец.— Отец Монсени подождал, пока на стол поставят кофе и бутылку красного вина.

— Сумма, которую мне предложено назвать, составляет три тысячи золотых гиней.

— Вы уполномочены вести переговоры? — спросил лорд Памфри.

Монсени промолчал. Вместо ответа он взял из миски немного сахара и опустил в вино.

— Три тысячи гиней — это смешно,— покачал головой Памфри.— Цена непомерная. Посольство и правительство его величества готовы заплатить только шестьсот.

Отец Монсени слегка покачал головой, давая понять, что контрпредложение звучит абсурдно, потом взял пустой стакан с соседнего стола и налил Шарпу вина.

— А кто вы?

— Я присматриваю за ним.— Шарп кивнул в сторону лорда Памфри и пожалел об этом, потому что голову пронзила боль.

Монсени посмотрел на повязку на голове Шарпа и удивленно поднял бровь.

— Вам дали раненого? — спросил он лорда Памфри.

— Дали, что есть,— объяснил Памфри, как бы извиняясь за Шарпа.

— Защита вам вряд ли потребуется, милорд.

— Вы забываете, что последнего, кто вел переговоры о письмах, убили,— напомнил Памфри.

— Весьма прискорбное происшествие,— сурово ответил священник,— но меня уверили, что в том была его вина. Ваш посланник пытался силой отобрать письма. Я уполномочен принять две тысячи гиней.

— Одна тысяча,— вставил Памфри,— с условием, что никаких публикаций в «Эль-Коррео» больше не будет.

Монсени налил себе еще вина.

— Мои хозяева готовы использовать свое влияние на газету, но это будет стоить вам две тысячи гиней.