— Садись, доченька, — засуетилась мать.

Она поставила перед Верой тарелку с борщом и сдернула салфетку с большого блюда.

— Пирожки твои любимые. С луком и яйцом. А к борщу — сметанка деревенская. Кушай! Володенька приедет сегодня?

— Некогда Володеньке! — буркнула Вера и бухнула в борщ ложку сметаны. — Творческий порыв у него. Пишет голых шлюх, оптом и в розницу.

— Как это? — ахнула мать и присела рядом. — Совсем-совсем голых? И ты терпишь?

— А что, на куски их резать, по-твоему? — ответила Вера с набитым ртом и повела рыхлыми плечами. — Я — женщина понятливая. Призвание у него такое — шлюх писать с натуры. Родная жена его на творчество не вдохновляет. Но, глядишь, потом шедевры задорого продаст, купит себе галстук, а мне — шубу. Или две.

Мать покачала головой и пододвинула блюдо с пирожками ближе к дочери.

— Не дело это! — сказала она с осуждением. — Не по-мужски это картинки малевать, а уж похабные и подавно.

Вера отшвырнула ложку, и та брякнулась на пол.

— Тоже мне «картинки»! Что ты понимаешь в искусстве? — заорала она так, что заглушила звук работавшего на улице перфоратора. — И в наши отношения не лезь! Сколько раз просила, я — не маленькая девочка! Разберусь как-нибудь без твоих советов!

Мать испуганно захлопала глазами и прижала салфетку к груди. Губы старухи тряслись.

— Верочка, разве я вмешиваюсь? — пролепетала она. — Я вовсе не имела ничего плохого в виду… Вера! Вера! Куда ты?

Веру вынесло из-за стола. Она с ревом пролетела мимо матери, скрылась в ванной и заперлась изнутри.

— Вера! А борщ? А пироги?

— Подавись своими пирогами! — прорычала Вера. — И оставь меня в покое раз и навсегда!

Она включила душ и с рыданиями стала срывать с себя одежду, затем встала под обжигающие струи воды. Приступ злобы слегка ослаб, но ее продолжало трясти, как в ознобе. Как же она всех ненавидела сейчас! Всех, без исключения!

И в этот момент раздался телефонный звонок.

Мать, приставив ладонь к уху, выслушала крики дочери, которая забыла выключить душ и пыталась переорать звуки лившейся воды.

— Что ты говоришь? Миллион? Два миллиона? А когда конкурс? Ну не надо! Десять процентов и тебе пять? За информацию? Да, не хило вы устроились! Ой, прости, прости! С языка сорвалось! Завтра уже заявку подадим! А деньги я найду! Стопудово! За мной не заржавеет! Но чтоб все чин чинарем!

Вера вылетела из ванной, едва не прибив мать дверью, но ничего не заметила, потому что в это время быстро нажимала на кнопки телефона. Затем поднесла трубку к уху, чтобы услышать знакомое: «Абонент отключил телефон или находится вне зоны действия сети».

— Скотина! — прошипела она в ярости. — Опять нажрался!

И направилась теперь к домашнему аппарату.

Набрала несколько раз номер, но услышала лишь короткие гудки. Вера била в стенку кулаком и почти рыдала от бессилия.

— Ну посмотри на трубку, тварь! Посмотри и положи на рычаг!

Но эти заклинания помогли только поздним вечером, когда трубка наконец отозвалась длинными гудками, а следом Вера услышала голос мужа.

— Чего надо? — спросил он раздраженно. — Какого черта звонишь на ночь глядя?

— Слушай сюда! — гневно заорала Вера. — И включи мозги, если не понял, как это важно для нас! Есть очень выгодный муниципальный заказ, но там будет конкурс. Завтра пойдем добывать деньги, чтобы оплатить заявку.

— А разве это не бесплатно? — проблеял в трубку муж.