Бануин покачал головой.

— Они не питались детьми, Конн. Этот народец был — и остается — примитивным, орудия труда у них из кремня. Они питались листьями и корнями. Порой умудрялись убить оленя и съедали его сырым. Но каннибалами не были никогда. Это добрые люди, не знающие жестокости, которая живет в наших сердцах.

— Значит, ты привел меня сюда показывать картинки?

— Не только картинки. Я хотел, чтобы ты задумался о людях, которые тысячелетиями бродили по этим землям свободными, не ведя войн. Потом в один прекрасный день появилась новая раса с мечами из бронзы и луками, убивающими на расстоянии. Они уничтожали этот народ, загоняя их в горы, в холод. Даже теперь, если пришельцы встречают прежних обитателей этих земель, немедленно начинают охоту на них. Новый народ захватил земли прежнего, строя фермы и деревни. Понимаешь?

— А теперь, — кивнул Конн, — пришел новый народ с железными мечами.

— Именно так. А через несколько сотен лет другое племя — или группа племен — нападет на миролюбивый и добросердечный народ Каменного Города. И юноша вроде тебя восстанет против зла и несправедливости.

— Ему следует так поступить, — сказал Конн твердо. — Человек должен сражаться за свою землю и свой народ. Кто мы будем, если не сделаем так? Когда волк нападает на наши стада, мы убиваем его. Мы защищаем свое. Именно это делает нас мужчинами.

— Конечно, — согласился Бануин. — Но до человека волк делал стада сильными. Убивая слабых и старых, контролируя их численность, чтобы быки не съели всю траву.

— Замечательно, — рассмеялся Конн, — позволить грабителю, пришедшему в дом, взять все мое. Позволить изнасиловать жену, убить детей и украсть вещи. Нет, эту философию я не могу принять.

— Я тоже, — сказал Иноземец. — Теперь-то мы и подходим к самому главному. Я не говорю — не сражайся. Я говорю — не стоит ненавидеть. Не война приводит к смертельным последствиям, а ненависть. Так исчезают с лица земли целые города, целые деревни. Ненависть подобна чуме. Она поглощает все и передается от человека к человеку. Враги превращаются в демонов, их жены — в матерей демонов, дети — в крошечных демонят. Понимаешь? Мы рассказываем истории о том, что наши враги едят младенцев, и верим собственным выдумкам. В сердца прокрадывается тьма, и мы жестоко караем тех, кого ненавидим. Но это чувство так просто не исчезает. Подчиняясь ему, мы сажаем все новые семена. Убей человека, и сын его вырастет и захочет отомстить. Когда он достигнет своей цели, твой сын начнет ненавидеть его. Понимаешь?

— Нет, — признался Конн. — Врагов надо ненавидеть. Иначе как мы сможем их убивать?

Бануин вздохнул, и юноша почувствовал, что он разочарован. Они посидели в тишине, доедая тушеное мясо. Иноземец помыл посуду и убрал ее в мешок. Конн расстелил одеяла и улегся у огня.

Маленький торговец тоже ненадолго присел к огню.

— Есть три способа разобраться с врагом, — сказал он. — Уничтожить его, сбежать или подружиться. Человек, который ненавидит тебя, никогда не откроет сердце для дружбы.

Он тоже лег и укрылся одеялом.

Конн повернулся на бок и принялся рассматривать картины на стене в неверном свете костра.

Он знал только одну неизменную правду: сильные побеждают слабых.

Когда придут армии Камня, думал юноша, риганте будут сильными.

Восемь дней спустя путники достигли внешней границы земель гатов. На северо-западе располагались поселения остров.

— Мы зайдем к ним на обратном пути. Остры рождены для торговли, нет для них большего удовольствия, чем часами спорить о цене. — Улыбка Бануина померкла.