— Я позвоню тебе, как только найду место, — говорит она. — Не выключай мобильник.

Я по-прежнему хочу все исправить, хочу сказать Гленде, чтобы она осталась, чтобы она подождала меня на дамбе, но я крепко прикован к Талларико. Те же самые силы, что отправили меня в Майами, держат меня внутри этого дома, и я ничего не могу с этим поделать. Гленда уже за дверью и спускается по лестнице, и я остаюсь в кабинете наедине с Эдди Талларико.

— Ну что… — говорю я, не слишком уверенный, с чего мне начать или чем кончить. — Это все? Мы с этим разделались?

Он вдруг перестает возиться с бумагами на столе и поднимает на меня мохнатые брови.

— Думаешь, я неправильно поступил?

— Думаю, это была подлая трусость, — говорю я ему. Над моим языком семья Талларико все же не властна.

Я ожидал всплеска ярости, но Эдди лишь пожимает плечами.

— Ты не отсюда, ты просто не врубаешься. Нельзя доверять никому, кроме чуваков из своего вида. Особенно гадрам.

— По-моему, это просто паранойя. Талларико опять пожимает плечами:

— Я жив. И я чертовски устал. Ты собираешься торчать здесь и всю ночь меня доставать — или ты намерен делать свою работу?

Вообще-то прямо сейчас я не то чтобы в настроении делать мою так называемую работу — о том, является ли исполнение роли стриптизера моей настоящей работой, я тоже прямо сейчас спорить не собираюсь, — зато я определенно испытываю побуждение проводить с Талларико ровно столько времени, сколько необходимо. И ни секундой больше.

— Вы хотите, чтобы я нашел Хагстрема? — спрашиваю я.

— Мы платим тебе за то, чтобы твои глаза и уши постоянно были открыты.

— Они открыты.

— Да не здесь, — вздыхает Эдди. — В общем, вали отсюда. Вон. Поговори с парнями внизу, они скажут тебе, с чего начать.

И с этими словами он снова принимается за свое. В глазах у гангстера лихорадочный блеск, руки в темпе перекладывают бумажки с места на место. Не очень похоже, что Эдди уделяет документам хоть мало-мальское внимание. Мне становится интересно, написано ли там что-нибудь вообще. И даже если написано, умеет ли он читать. Внизу пестрая компания бандитов по-прежнему окружает телевизор, наблюдая за какой-то эротической комедией. Каждые секунд десять из группы вылетает несколько смешков. Я приближаюсь к тому мужичку, который ранее удостоил меня кивка, надеясь, что он будет так любезен и даст мне пару-другую ценных директив. Не могу понять, исходит запах сыра и старых носков от него самого или от миски с начосом, которую он держит на коленях.

— Привет, — говорю я, вплывая в его поле зрения. — Я Винсент.

— Шерман, — отзывается мужичок. Когда он делает движение, чтобы пожать мне руку, смрад острого лимбургского сыра не первой свежести становится еще сильнее. Возможно, у парня инфекция в ароматических железах. Что ж, случается и с лучшими из нас. Говорят, именно поэтому Льюиса и Кларка послали на запад — на востоке их вони уже никто не мог выносить. — Садись, бери кусочек.

— Пожалуй, в другой раз. Эдди говорит, вы можете сказать мне, где найти Нелли Хагстрема.

Из телевизионного динамика выскакивает новая концовка сального анекдота, и Шерман выпускает из себя несколько смешков, для довершения эффекта пару раз хлопая своего соседа по спине. Затем он отклоняется назад и едва не опрокидывается на ковер, прежде чем снова выпрямиться.

— Послушайте, я просто хочу знать, где они ошиваются…

— «Морская хибара», — хрипит Шерман. — Ресторан на Бискайском бульваре. Пусть Рауль тебя туда отвезет.