Солдат дернул за медную дверь в животе статуи. Абдаштарт закричал:

    -  Он лжет. Этот король не бог, а сумасшедший смертный! Убейте богохульников праведного бога Пелиштии, могучего Птеора, пока он не отвернулся от своего народа...

    В этот момент четверо анакийцев взяли Абдаштарта, как бревно, и швырнули его в открытую дверь ногами вперед. Его вопли были заглушены лязгом закрывающейся двери, через которую во времена кризисов те же солдаты бросали сотни детей Пелиштии под руководством того самого Абдаштарта. Из отверстий в ушах статуи повалил дым, а лицо Маттенбаала расплылось в самодовольной улыбке.

    Толпа всколыхнулась и вздрогнула. В тишине раздался дикий вопль. Вперед выбежал заросший полуголый человек, пастух. С криком «Богохульник!» он швырнул камень, попавший его преосвященству прямо в челюсть и сломавший ему несколько зубов. Маттенбаал пошатнулся, по его бороде полилась кровь. С ревом толпа хлынула вперед. Высокие налоги, голод, тиранию, грабеж и резню - все терпел народ Пелиштии от своего сумасшедшего короля. Надругательство над религией было последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Степенные купцы превратились в сумасшедших, а раболепные нищие - в озверевших злодеев.

    Камни посыпались градом, крик толпы усилился. Маттенбаала стали хватать за одежду. Одетые в доспехи анакийцы окружили его и, отбиваясь от толпы колчанами и древками копий, увели.

    Бряцая оружием и звеня цепями сбруи, на улицу, ведущую к площади Птеора выехала кушитская конница. Всадники были в блестящих доспехах, на их головах были страусиные перья и львиные гривы. Белые зубы сияли на их темных лицах. Камни толпы отскакивали от их щитов из шкуры носорога. Они заставляли своих лошадей теснить толпу, нанося смертельные удары длинными копьями и кривыми лезвиями своих ятаганов. Люди падали и вопили под копытами лошадей. Бунтовщики побежали врассыпную по окрестным переулкам и магазинам, оставляя за собой площадь, усеянную корчащимися телами.

    Черные всадники спрыгивали со своих лошадей и крушили двери магазинов и жилищ, возвращаясь с богатой добычей. Из домов доносились крики женщин. Рухнула решетка и фигура в белом выбросилась на улицу. Другой всадник, посмеиваясь, пронзил лежащее тело своей пикой.

    Великан Имбалайо в пламенном шелке и полированной стали, ездил, покрикивая на своих воинов, собирая их с помощью тяжелого кнута. Они вскакивали на лошадей и выстраивались в шеренгу. Легким галопом они понеслись по улице, подняв на своих пиках окровавленные головы в назидание озверевшим асгалунцам, прятавшимся по своим норам и задыхающимся от ненависти.

    Бездыханный евнух, принесший королю известие о восстании быстро был заменен другим, который бросился наземь и закричал:

    -  О божественный король, генерал Отбаал мертв! Слуги нашли его мертвым в своем дворце. Рядом с ним лежало кольцо меченосца Келуки. Анакийцы кричат, что он был убит по приказу генерала Имбалайо. Теперь они разыскивают Келуку в кушитском квартале и мстят за него!

    Руфия, подслушивая за занавеской, чуть не вскрикнула. Отрешенный взгляд Акхирома остался неподвижным. Погруженный в свои мысли, он сказал:

    -  Пусть гирканцы разъединят их. Семейные ссоры не должны касаться жизни бога. Отбаал мертв, зато Акхиром будет жить вечно.