Шлюпка быстро доставила его в Холмогоры. Изгибы береговой линии, холмы вокруг, еще оставшиеся в памяти, убеждали – место то самое. Но вместо изб деревянных и каменных домов – какие-то полуземлянки, деревянные избы наполовину в землю ушли. А скорее всего, строились так – рылась яма, складывали бревенчатые венцы. Для ветров местных и морозов ядреных – самое то. Такой дом, занесенный снегом под крышу, хорошо тепло хранит. Вот только как жители по весне талые воды отводят? Вопрос оставался без ответа.

Всех Холмогор – как маленькая деревушка. Что тут делать? Илья был разочарован, хотя читал когда-то, что в те годы всего населения Руси было около пяти миллионов. Немноголюдно при таких обширных территориях, это всегда притягивало алчные взоры внешних врагов. Да и земли богаты – лесами, где зверь водится, реками, изобилующими рыбой. А уж в земле богатств и вовсе не счесть – золото, нефть, уголь, железо! Только до их добычи дело не скоро дойдет.

И решил Илья с севера в центральные области Руси податься. Скоро осень, в этих краях лед на реках иногда уже в сентябре становится, стало быть – не надо задерживаться. Есть города на Руси – Киев, Волхов, Суздаль, Новгород, Владимир, Псков, Полоцк, Чернигов, Галич, Ладога, Смоленск…

Илья даже к берегу приставать не стал. Махали ему с берега люди, к себе подзывали. А как же? Диковинка по воде плывет: цвет необычный, мачты и парусов нет, на веслах никто не сидит, а она вверх по течению плывет. Чудно!

Илья решил идти на шлюпке, пока хватит топлива. А потом бросить шлюпку – без топлива она обуза, да двигаться пешим.

Места пошли глухие – ни селений не видно, ни людей. Иногда он замечал дымы вдалеке, да к берегу выходила дорожка грунтовая – в две колеи от тележных колес. Стало быть, ходили поморы к центру, товар возили – меха, рыбу, рыбью кость – так называли моржовые клыки.

Один раз на берегу пытался набиться попутчик – рукой размахивал, кричал. Только что у мужика на уме? Прирежет ночью, польстившись на лодку, только вот мотор завести ума не хватит.

Через неделю пути река разделилась на два притока. Налево, на восток, уходила Вычегда, направо, на запад – Сухона. Илья на Сухону свернул, все же более обжитые края.

Он успел подняться по реке километров на сто – кто их считал, эти километры, как дизелек смолк. Илья кинулся по канистрам пластиковым, ан пусты они были, как и топливный бак. Нехорошо на душе у него стало, привык к шлюпке. Движение неспешное, дизелек мирно рокотал «тук-тук», запах сгоревшей солярки о доме напоминал, о цивилизации. Теперь все, на своих двоих идти придется.

Поклажи практически не было: сухой паек он почти доел, осталась одна банка бобов с мясом – берег ее, как НЗ.

Илья причалил к берегу, шлюпку привязал. Поразмыслив, решил переночевать. Дело к вечеру идет, два-три часа – и стемнеет. Уж лучше в шлюпке ночевать, чем на голой земле. Можно, конечно, на веслах идти, но придется делать это против течения. А шлюпка крупная, и одному ему не выгрести. И кое-что бросить придется – не нести же ковры на себе? Тяжелы.

Бобы, как ни хотелось ему есть, решил употребить утром – для пешего перехода силы понадобятся. Определился, где юг, – ему туда. Через много лет в той стороне Москва будет, а сейчас уже стоят Ярославль, Ростов, Суздаль и Муром. Топор Илья под руку положил – на всякий случай. Шлюпка изнутри запоров не имела, зверь не откроет. А человек – запросто.

Перед сном Илья полюбовался закатами, напился чистой воды из реки. Вкус – изумительный, как из родника. Нашел несколько кустиков черники, полакомился ягодами, но потом с трудом отмыл руки и улегся спать. Стемнело, что еще делать в таких условиях?

Уже засыпая, он потер деревянную фигурку Макоши, но древняя богиня не ответила, не отозвалась.