|
Она с восторгом смотрит на меня своими ясными, полными силы глазами, и от этого сумасшедшего плана настроение у меня поднимается. Я знаю, зачем ей нужна, и заявляю: этого я делать не хочу, а вот увидеть его хочу. Рут хихикает, прикрывая рот рукой, и одновременно вытирает нос большим пальцем. Она предупреждает, что он отвратительно выглядит, но стоит помнить о деньгах и о будущем в роли хористок. Квартира херре Крога — на последнем этаже дома, который совсем не похож на жилище миллионеров. Мы звоним в дверь — с другой стороны раздается сильный кашель. Сама слышишь, шепчет Рут, ему недолго осталось. После продолжительного дребезжания предохранительной цепочки и ключей дверь приоткрывается и показывается лицо хозяина. Мгновение он смотрит недоверчиво, затем снимает дверную цепочку и впускает нас. Ах, вскрикиваю я, как много книг! Стены гостиной — почти все в книгах и увешаны большими картинами, которые мне доводилось видеть только в музеях. Херре Крог не произносит ни слова, пока мы усаживаемся. Он внимательно смотрит на меня и любезно интересуется: тебе нравятся книги? Да, отвечаю я и рассматриваю его. Он не так стар, как описала Рут, но и совсем не молод. Совершенно лысый, с толстыми красными щеками, будто он много времени проводит на свежем воздухе. Глаза карие и немного меланхоличные, как у моего отца. Мне он нравится, и, кажется, я ему тоже. Он готовит для нас кофе, и Рут спрашивает, удалось ли ему поговорить с Хольгером Бьерре. Нет, к сожалению, он в отпуске. Когда он смотрит на Рут, взгляд скользит вверх и вниз по ее телу, но, к счастью, ко мне он, кажется, не проявляет никакого интереса. Он угощает нас пирожными и рассуждает о хорошей погоде и о молодых девушках в городе — словно цветы распустились на мостовой. Это зрелище, говорит он, будоражит. Рут скучно, и она пинает меня под столом. Я спрашиваю: как вы считаете, могла бы я тоже стать хористкой, херре Крог? Ты?! — восклицает он с удивлением, нет, ты совсем для этого не подходишь. Подходит, возражает Рут, если ей завить волосы, накрасить и тому подобное. Без одежды она красивая. Я краснею и впервые в жизни злюсь на Рут. Херре Крог переводит взгляд на меня и говорит: как, черт побери, вы нашли друг друга? Я спрашиваю разрешения взглянуть на книги, и он, услышав, что я люблю стихи, показывает мне, где они стоят. Беру наугад том, открываю. С восхищением и радостью читаю:
«Бодлер. Цветы зла», вижу я на титульном листе и иду к херре Крогу спросить, как произносится это имя. Он объясняет и предлагает взять книгу — но только если я пообещаю ее вернуть. Я обещаю и снова сажусь за стол. Я только сейчас замечаю, что херре Крог в халате. Снова нападает приступ кашля: лицо у него краснеет, и, задыхаясь, он просит Рут постучать по спине. За этим занятием она беззвучно посмеивается в мою сторону, но я не смеюсь в ответ. Между херре Крогом и мной устанавливается безмолвное взаимопонимание, которого, насколько помню, у меня раньше не было ни с кем другим. Мне отчаянно хочется, чтобы он был моим отцом или дядей. Рут замечает это, и уголки ее рта опускаются от обиды. Мне пора домой, бросает она раздраженно, нужно встретиться с Айвинном. Когда мы собираемся уходить, херре Крог пытается поцеловать Рут, но она отворачивает свое миленькое личико, и мне становится жаль херре Крога. Я была бы не против поцеловать его, но он лишь протягивает руку и произносит: ты можешь брать у меня любые книги, какие пожелаешь, главное — не забывай возвращать. Обычно к этому времени я уже дома. Вернувшись, я нахожу маму за столом с опухшим лицом и заплаканными глазами. Она спрашивает, где же я, ради всего святого, была и откуда у меня эта книга? Я отвечаю, что была у Эдвина, он теперь и правда кашляет намного меньше. Книгу я одолжила у одного из постояльцев пансионата. Ложась спать, я прихожу в ужас от мысли: как бы херре Крог не умер, как и мой редактор. Кажется, мир, с которым я от всего сердца желаю связать себя, состоит исключительно из старых и больных мужчин, и они могут скончаться еще до того, как я стану достаточно взрослой, чтобы меня восприняли всерьез. |
