|
в отдел 3 из НИИ-4 пришел Г. Ю. [Глеб Юрьевич] Максимов, который сразу же начал заниматься проектными проработками по спускаемой капсуле, получившей индекс ОД-1. Габаритные размеры капсулы потенциально годились для размещения в ней человека. Однако существовавшие тогда методы аэробаллистических расчетов сориентировали его на придание капсуле формы тупого конуса, входящего в атмосферу своей вершиной. Сформированная вскоре группа Максимова функционально разделилась на два направления. Основным направлением был выбран проект полета автоматических станций к Луне. Работы же по возвращаемой капсуле были пересмотрены, так как новые аэробаллистические исследования показали необходимость применения сферически скругленных очертаний лобовых частей спускаемых аппаратов (работы НИИ-1 под руководством B. C. [Всеволода Сергеевича] Авдуевского).
К тому же ракета 8К72 [«Луна»], предназначенная для доставки аппаратов к Луне и спроектированная на базе ракеты 8К71, обеспечивала вывод на околоземную орбиту вместо 1,5 т уже 4,5 т. Это серьезно меняло положение. Возросшая возможность средств обеспечения космического полета определила проектные намерения по возвращаемой капсуле. Опираясь на эти возможности, начиная со второй половины 1957 г., наряду с лунной тематикой группа продолжила проектные изыскания по новому типу пилотируемого возвращаемого аппарата (К. [Константин Семенович] Шустин, В. В. [Владимир Васильевич] Молодцов). В качестве принципиальной схемы была выбрана схема дельтовидного космического планера с полусферическими поверхностями лобовых частей фюзеляжа и крыльев. Для расширения фронта работ к ним было привлечено КБ П. В. [Павла Владимировича] Цыбина. Однако сложные аэробаллистические характеристики этого планера, сложности с определением материала, расчетной толщины и способа нанесения теплозащиты затянули разработку этого проекта, сделав его неконкурентоспособным по сравнению с новой идеей, возникшей у К. П. [Константина Петровича] Феоктистова, перешедшего в отдел 9 из НИИ-4 где-то в конце 1957 г.
Предварительные проработки вопроса о создании спутника Земли «с человеком на борту» относятся к августу 1958 года. Задающими тон личностями в этой работе были Тихонравов и Феоктистов. В конце года начались разработки системы управления, жизнеобеспечения и других систем. Роль главного проектанта выполнял Константин Феоктистов. На всем протяжении работ по проектированию пилотируемых кораблей от «Востоков» до «Союзов» он проявил себя самым «быстрым разумом» из проектантов, с которыми мне приходилось работать. Удивительно было наблюдать, что Королев терпеливо выносил упрямство, а иногда излишнюю принципиальность, доходящую до фанатизма, в характере Феоктистова. Кое-кто из моих товарищей иногда жаловался на диктаторский, даже деспотичный стиль Феоктистова при обсуждении проектных вопросов. Это касалось только проектов, а отнюдь не человеческих отношений, в которых Феоктистов мог служить образцом интеллигентной порядочности. Его фанатизм объяснялся еще и тем, что он сам мечтал о полете в космос. Эту возможность он получил благодаря упорству Королева, но только через три года после полета Гагарина.
С конца 1957 года я стал работать в ОКБ-1 главного конструктора С. П. [Сергея Павловича] Королева. В это время там уже начались работы в группе Глеба Юрьевича Максимова по автоматам к Луне и Марсу, начали размышлять над пилотируемыми полетами. Когда я пришел, Михаил Клавдиевич Тихонравов предложил разделить две темы: пилотируемые корабли — это одно дело, а автоматы — другое дело. Выбирайте, что кому по душе. Я выбрал «пилотируемые корабли», а Глеб выбрал «автоматы». До меня занимался этим [Константин Семенович] Шустин, очень толковый и грамотный инженер. Была идея — начать с крылатой машины. Но быстро стало понятно, что это очень сложно. |
