— Есть еще одно обстоятельство. Ты согласишься, что это важно. Доказательства также представлены Рыцарям Белой Камелии.

Кровь отхлынула от лица Мартина, а усы его уныло и беспомощно повисли.

— Рыцари, — повторил он, потом лицо его просветлело. — Но они ведь узнали только недавно?

— Это дело нескольких часов. Мартин мрачно улыбнулся:

— В таком случае спасибо за предупреждение. Значит, мне нужно поторопиться.

— Они идут по твоему, следу уже сейчас.

— Среди бела дня? — Мартин громко рассмеялся. — Не думаешь же ты обратить меня в бегство. Повернитесь, оба, и пошли.

Револьвер недвусмысленно был направлен на Летти. Рэнсом отдал Мартину должное. Тот знал, что он будет очень осторожен, пока она — мишень. Больше всего Рэнсом боялся, однако, что Летти откажется идти и это неподчинение заставит Мартина причинить ей боль. Но он по опыту знал, какой упрямой и хитрой она может быть. Сейчас, когда Мартин был настороже и ждал ответного шага, их время еще не наступило.

Рэнсом протянул руку и дотронулся до ее плеча, пытаясь предупредить. Поняла ли она или все еще была в шоке после услышанного, он не знал, но Летти повернулась и пошла рядом с ним к лесу.

Тень и влажный воздух под высокими деревьями окружили их. После жаркой и пыльной дороги в лесу казалось намного прохладнее. Прошлогодние листья лежали толстым ковром, тут же были сухие ветки, большие и маленькие, упавшие или сорванные ветром с деревьев. Повсюду росли кусты папоротников и вереска, поднимались покрытые мхом кочки, заросли шиповника, череды, паслена и осоки прикрывали заячьи тропки. Воздух был вязким, наполненным ароматами сосновых иголок, сухой листвы и отцветших трав.

Тихо, было так тихо и покойно. Слышны были только шелест их шагов и шуршание юбок Летти. Треск сухих веток под ногами был приглушенным и как бы сдавленным. Где-то далеко пела птица. Ясная, чистая трель эхом отдавалась в тишине.

Летти шла с поникшей головой. Со стороны казалось, что она подчинилась и смирилась, но внутри у нее нарастал гнев, и мысли, перегоняя друг друга, проносились с яростной скоростью. Самоуверенность Мартина приводила в бешенство. Ей хотелось опрокинуть эту самоуверенность, смутить, шокировать его. Летти тоже поняла, почему он держит ее на мушке. Она была помехой для Рэнсома, заложницей его— хорошего поведения. И если он не мог действовать из-за боязни за нее, то она должна найти способ уйти от непосредственной опасности. Но как? Как?

Они вышли на небольшую полянку. Мартин злорадно сказал:

— Ну, вот мы и пришли.

Тщеславие. Его поедом съедали любовь к самому себе и тщеславие. Вот почему, он так подробно рассказывал им о своих намерениях. Вот почему то, как она с ним обошлась, вызвало жажду мести. Вот почему его так взбесило отступничество Анжелики. Это было его слабое место. Ну что ж, посмотрим.

Летти облизала губы, изобразила бесстыжую подобострастную улыбку и повернулась. Низким грудным голосом она сказала:

— Возьмите меня с собой в Новый Орлеан.

Брови Мартина взметнулись вверх. У Рэнсома перехватило дыхание в почти беззвучном стоне.

Летти не обратила внимания ни на то, ни на другое. Так как оба молчали, она продолжила:

— Я восхищаюсь мужчинами, которые выходят победителями, несмотря на все наши разногласия. Я все равно уезжаю отсюда, а в Новом Орлеане я никогда не была.

Мартин и в самом деле выглядел потрясенным.

— Вы готовы уехать с человеком, который убил вашего брата?

Она склонила голову набок.

— Альтернатива-то не из приятных. Если уж мне придется заниматься с вами любовью, то я, по крайней мере, могла бы получить от этого удовольствие.