Брехливая тварь! – рявкнул портовый пират. – Видел я тебя здесь, и не раз. Вон та белая лохань – твоя?

Назвать шикарную белую яхту «лоханью»   большее оскорбление для владельца, нежели обозвать его мать портовой шлюхой, но Выскочка стерпел. Очевидно, у него имелась масса способов решать вопросы с местными властями, не привлекая внимания, но сейчас ни один из них не годился. Поэтому гражданин с предельной любезностью в голосе возразил:

  Нет, ну что вы. Меня подвозят попутно.

Фраза прозвучала настолько глупо, что остальные граждане заржали, один из них, рыжебородый, ткнул револьвером в роскошный малиновый сюртук с белоснежной жилеткой.

  Пойдёшь с нами, франт. Сдаётся мне, ты – шпион Архипелага.

Далматис обернулся к Рикасу.

  Мы должны немедленно отплыть. Любой ценой. Любой!

Наверно, Выскочка не ожидал дальнейшего или воображал нечто иное. Не столь жестокое. А у Рикаса соскочил внутренний предохранитель.

Вся ненависть к грубому, вонючему, непрерывно гогочущему и сквернословящему сброду прорвалась в единый порыв. Точно такое же чувство владело им при штурме работоргового корабля.

Револьвер – слишком шумное оружие, другого у тея не было. Не спрашивая разрешения, Рик выдернул клинок, висевший на перевязи у Далматиса. Сабля Выскочки, тяжёлая и неудобная по сравнению с тейской шпагой, но направляемая умелой рукой, коротко сверкнула в воздухе. Рука рыжебородого с револьвером упала на булыжный тротуар. На остальное потребовалось не больше пары секунд.

Двое по очереди получили удары Силой и свалились навзничь. Один охнул от зверского пинка в пах. Покатилась отрубленная голова. Седой одноглазый разбойник схватился за лицо: сабля рассекла его наискось, лишив второго и последнего органа зрения. Остальные замерли, потом осторожно убрали руки с рукоятей палашей, ножей и револьверов. Им впервые встретился противник, не спасовавший перед дюжиной и явно в бою стоивший больше, чем они вместе взятые.

  Стреляю я быстрее, чем управляюсь с этой кочергой.

Рикас обвёл стволом погрустневшую компанию и отшвырнул окровавленную саблю. Труп без головы был вооружён отличной тейской шпагой и, не жадничая, поделился ей с победителем.

Утробно заголосил рыжебородый, сжимая обрубок уцелевшей рукой. Далматис огорчённо уставился на жилетку, испорченную красными кляксами. Он брезгливо подобрал свою саблю, от острия до гарды в пятнах крови, и вытер её о ближайшего усопшего.

Яхта снялась с якоря на парусах, не разводя паров – котёл разогрелся уже в море. Её хозяин первым делом поменял одежду на чистую и метался между мостиком и телеграфической рубкой. Он непрерывно отправлял и принимал телеграммы, а ещё убеждался, что из порта нет погони. Рикасу не понравился его косой взгляд с тенью ухмылки.

Тей внезапно подумал, что у Выскочки появился новый крючок для удержания в узде: теперь в Теландайне Рикаса ждёт арест за нападение на портовую стражу при исполнении. А приказа убивать блюстителей закона Далматис прямым текстом не отдавал. «Любой ценой» можно толковать как угодно. Например: «уговори их». Рик и уговорил. По своему.

К утру быстроходная яхта уже приблизилась к гавани Роксана. Орвис переоблачился в очередной раз – теперь во флотскую форму Архипелага, преобразившись в господина младшего лорда. Рикас подумал ещё, что пирату слишком уж сходят с рук эти перевоплощения. Или Терон знает о них, не подавая виду, или интриган идёт ва банк в расчёте сорвать куш, после чего маски сами спадут с лица победителя.

Шлюпка с двумя парами гребцов направилась к берегу. Тей остался на яхте. Он с уважением рассматривал лес мачт и дымовых труб, в небывалом количестве заполнивших бухту: не только пирсов, на всех не хватало даже причальных бочек, основная масса качалась на якорях на расстоянии пушечного выстрела от берега.