Неожиданно Ангелос гневно выругался, заслоняя ее собой. Макси увидела убегавшего от них фотографа. В тот же миг двое крепких мужчин выскочили из машины, ехавшей за лимузином, и схватили его прежде, чем он успел пересечь улицу. Ангелос выпрямился с явным облегчением.

– Мои телохранители засветят его пленку. Этот снимок не будет опубликован.

У нее на глазах обещание было немедленно приведено в исполнение. Ей и самой нередко досаждали назойливые камеры папарацци, но ее поразило, с какой бескомпромиссной твердостью Ангелос защищает свое право на личную жизнь. Он оберегал именно свою личную жизнь. Отнюдь не ее. Откуда взялась в ней вдруг эта уверенность, что Ангелос пойдет на все лишь бы их фотографии не появились в прессе? Что он не намерен когда-либо бывать с ней на людях?

Содрогнувшись от этой мысли, она вышла из забытья – и обнаружила, что стоит в сверкающем стальном лифте.

– Где мы? – пробормотала она, недоуменно нахмурив брови.

Двери бесшумно раздвинулись, перед ними открылась мраморная площадка.

– У меня дома. Где же еще?

Охваченная тревогой, Макси вздрогнула.

– Я думала, вы везете меня обратно к Лиз.

Ангелос насмешливо приподнял бровь.

– Я этого не говорил. Кроме того, после всего, что случилось в машине, я предпочел бы заняться любовью в собственной постели.

Макси почувствовала невольную слабость в ногах. Как шлюха – именно так она выглядела бы на той фотографии, и именно так он вел себя с ней.

– Макси… – промурлыкал Ангелос, по-своему расценив ее состояние и двигаясь в ее сторону с чувственной грацией хищного зверя. Лицо его приняло насмешливое выражение. – Ты полагаешь, я стану больше уважать тебя, если ты предложишь подождать неделю или месяц? У меня нет времени на подобные сантименты…

– Это очевидно.

– И не думаю, что твои чувства изменятся. Мы будем вместе и через полгода, размышлял он вслух. – Может быть даже, больше. Я уже давно не испытывал к женщине такую страсть.

– Попробуйте холодный душ. – Макси старалась казаться спокойной и высоко вздернула подбородок, подавляя бушевавшие в ней чувства. Она расправила плечи, его пиджак соскользнул с них и лежал теперь, небрежно смятый у ее ног.

– Я не из тех, кто ложится в постель еще до первого свидания. – А зачем тратить время на еду? – с нескрываемым отвращением продолжила Макси – Мне приходилось встречать шустрых парней, но вы превзошли их всех. Один поцелуй в лимузине, и вы уже решили, что я согласна на все?

Ангелос надменно вскинул голову, глаза его метали молнии. Влечение, возникшее между нами, было искренним, взаимным очень сильным.

– Вы ждете, что я буду извиняться за порыв, на который вы ответили с не меньшей страстью?

Макси вздрогнула.

– Нет. Не думаю, что вы привыкли извиняться.

– Я честен… И не скрываю своих чувств. А вы то поощряете меня, то вдруг снова идете на попятную. Это с вами что-то не в порядке, – холодно произнес он, – не надо сваливать на других. Повзрослев, я раз и навсегда отказался от ребяческих игр.

Чувствуя, что каждый нерв в ней натянут до предела, Макси тем не менее сохраняла внешнее спокойствие. Ею овладела жгучая ненависть, порожденная чувством стыда за то, что она вообще позволила ему прикоснуться к ней.

– Далеко не все, что мне удалось узнать о вас за эти двадцать четыре часа, меня порадовало, Ангелос. Вы мне противны! – заявила она, направляясь к лифту.

– Черт возьми, не вздумайте сбегать! – В одно мгновение он оказался рядом с ней. – Кто вы такая, Макси Кендалл, что позволяете себе говорить со мной в таком тоне?

– Хватит… Я не желаю больше это слышать, – нервно пробормотала она.