Роберт (ласково улыбнувшись ему). Чудесно! Спасибо!

Эндру усаживается рядом с ним.

А теперь слушай. Ты просил меня помолчать… После того, как мне стало все ясно, я не хочу. (Медленно.) Во-первых, я умираю, я знаю это.

Рут закрывает лицо ладонями и так сидит все время в течение последующего разговора братьев.

Эндру. Роб! Нет!

Роберт (устало). Да. Не лги, Энди, это бесполезно, и меня раздражает. Перед твоим приездом Рут уложила меня в постель — и я в первый раз понял… (С горечью.) Я ведь начал было мечтать, как мы с Рут заживем по-новому. А когда доктор осматривал меня, я по лицу его обо всем догадался, хоть он и пытался мне лгать. Чтобы окончательно убедиться, я подслушал у двери, что он сказал вам. Поэтому ради меня не лги мне и не тешь сказками об Аризоне или еще там о чем-нибудь. Я умираю, но это не причина, чтобы считать меня идиотом или трусом. Поверьте, страшнее всего неизвестность, а теперь, когда я знаю, что меня ждет, я совершенно спокоен. Против судьбы не пойдешь…

Пауза. Эндру смотрит по сторонам, бессильный помочь, не зная, что сказать.

Роберт с улыбкой смотрит на него.

Эндру. Нет, Роб, все не так безнадежно. У тебя есть шансы поправиться. Ты не слышал всего, что сказал доктор.

Роберт. Ах да, он говорил о чуде. (Сухо.) Мы с ним на этот счет расходимся. В моем случае чудес быть не может. И кроме того, я знаю больше, чем любой доктор, потому что я чувствую — конец близок. (Обрывая себя.) Но мы уже решили не говорить об этом. Расскажи о себе, Энди. Что ты делал все эти годы? Ты так редко и так кратко писал!

Эндру. Я хотел писать почаще, но…

Роберт (немного иронически). Насколько можно судить, ты добился всего, о чем мечтал пять лет назад?

Эндру. Хвастаться мне, по правде говоря, нечем.

Роберт (с удивлением). Ты всерьез так считаешь?

Эндру. Да. Ничего другого не остается.

Роберт. Но ты все-таки разбогател?

Эндру (бросив взгляд на Рут). Можно считать, да.

Роберт. Рад за тебя. Теперь ты из фермы сделаешь то, чего я не смог! (Улыбаясь.) А знаешь, просить денег у тебя — гордость не позволяла, хотя дела были плохи. Тебе придется простить меня за все!

Эндру. Странно это, Роб, и так не похоже на тебя!

Роберт. Но расскажи о себе. Ты действительно занялся торговлей зерном вместе с тем твоим приятелем?

Эндру. Да. Через два года я стал его компаньоном. А потом мы расстались. (Отвечает Роберту с видимой неохотой.)

Роберт. А дальше?

Эндру. Начал свое.

Роберт. Свое дело?

Эндру. Можно и так назвать.

Роберт. По-прежнему с зерном?

Эндру. Да.

Роберт. Что с тобой? Ты словно чего-то стыдишься? Я ведь тебя не допрашиваю и ни в чем не обвиняю.

Эндру. Тем, что я делал в первые четыре года, я очень горжусь. А потом — похвалиться нечем. Мне захотелось делать деньги полегче, я стал спекулировать.

Роберт. Пшеницей?

Эндру. Да.

Роберт. И ты наживал деньги, играя на бирже?

Эндру. Да.

Роберт. Как это не подходит к тебе, Энди!

Эндру. Ты прав. Меня тошнило от этого!

Роберт. Я все хотел понять, какая же в тебе перемена. Теперь понимаю. У тебя совсем другие глаза — в них такое выражение, точно ты все время ждешь: вот-вот раздастся выстрел из пушки. Ты весь в напряжении.

Эндру. Именно в таком состоянии я и жил весь последний год.

Роберт (молча смотрит на Эндру). Почему ты не женат?

Эндру. Мне никогда не хотелось. Да и времени не было подумать о женитьбе.

Пауза.

Роберт (прерывая молчание).