— Тише. Сначала я научу тебя медленной любви. А следующий раз займемся любовью дико и грубо.

— Давай займемся дикой и грубой любовью сейчас, — совершенно ясно потребовала она, и это сорвало оковы, которые его самоконтроль так туго натянул. Он поднял ее ноги и вонзился в нее, вытеснив беспокойство о ее девственной чувствительности из той малой части, которая еще осталось от его разума. Он входил в нее так, как ему хотелось с того первого момента, когда он ее увидел — грубым и завладевающим образом. Жестко и требовательно, с одержимостью. Жадно и почти жестоко, ставя на ней свое клеймо.

Эдриен выгибалась под ним, кончики ее пальцев коснулись звезд, когда она разлетелась на тысячи мерцающих осколков. Она почувствовала как он замер, потом яростно завибрировал внутри нее. Они взорвались вместе в совершенном ритме, совершенной гармонии.

Хок еще долгое время лежал на ней, прерывисто дыша, пока она удовлетворенно ласкала своего мужа. Его шелковистые волосы высвободились из-под ремешка, который стягивал их. Она гладила мягкую кожу его твердой мускулистой спины. Красивый мужчина, думала она, и эта мысль уже не несла в себе ни тени страха. Она перебирала его волосы в тишине, изумляясь своей жизни и тому, какой богатой была эта жизнь, когда он был в ней.

Наконец, он поднялся с нее в тишине, подошел и встал у окна, вглядываясь в ночь Устера.

— Ох, девушка, что же я сделал? — выдохнул он в оконное стекло.

За его спиной было молчание. Глаза Эдриен с любовью перемещались по каждому дюйму тела ее мужчины.

— Я считал тебя непостоянной и вздорной. Я полагал что ты, мой сладкий сокол, худшая среди вероломных гадюк. Мои мрачные представления расправляли свои остроконечные крылья. И насколько же я мог быть несправедлив.

Снова тишина. Он не знал, что за его спиной, нежная улыбка показалась на губах его жены.

— Девушка из далекого будущего, тебя бросили на колени мужчине, выдали замуж за меня, человека, которого ты ни разу не видела, и ты прошла через свой собственный ад еще до того, как увидела меня. А я только добавил еще один ад к тому, который уже был у тебя. Полный моих… ох, жена, что я сделал? О Боже, что я сделал с тобой?

— Ты любишь меня.

Это не было вопросом, но он с готовностью ответил.

— Да, люблю. Больше жизни, мое сердце. Я не просто выбирал приятные слова, чтобы называть тебя, я говорил от всей души, когда звал тебя так. Я не могу жить без своего сердца. И не могу дышать без тебя.

— Ты мужчина, у которого больше, чем одно сердце?

— Нет. Только одно. Но сейчас оно ожесточенное и темное от той боли, которую я причинил тебе.

Он смотрел через окно в бездонную ночь. Девственная кровь на его члене. Девственные слезы на его руках. Девственная жена, которая никогда не лежала с Адамом, и за все ее годы, ни с одним мужчиной. Трепетный дар, который она должна была отдать по своей воле, а он вырвал его у нее с помощью собственной темной страсти.

— Сидхок. — Слетевшее с ее губ слово было любовной лаской.

Это должно быть плод его воображения. Хок думал, что будет страдать всю свою жизнь от этой пытки — напрасно ожидать слово, которое, как он знал, он никогда не услышит сорвавшимся с ее губ.

— Я так оскорбил тебя, мое сердце. Я заглажу вину, я клянусь тебе, я найду способ…

— Сидхок. — Он почувствовал ее ладони на своих боках, ее руки сзади скользнули вокруг него. Она не могла больше скрывать правду. Она должна сказать ему, должна воспользоваться каким бы то ни было временем, которым непостоянные боги позволят им насладиться. Она с любовью прижалась щекой к его спине, ощутив дрожь, охватившую его сильное тело.

— Мне снится обманчивый сон? — хрипло прошептал он.