Ольгерд согласно кивал в конце каждого предложения, словно все знал заранее. Или действительно знал? Сумел же он понять, кто перед ним! И молчал же, молчал!

    Но обида оказалась мимолетной. Осознав себя победителем, Антошка стал добр и зла на друзей не держал. Все равно еще раз жениться не мог, и толку от тех обид...

    Подвиги помнятся, а жены забываются. Так что из них важнее?

    - Кстати, мое обещание в силе. Насчет воеводства и земель, - заметил Антон. - Мне свои люди нужны.

    А того, что самые надежные люди - это те, с кем вместе прошел через все опасности, даже добавлять не стал. И так ясно было.

    Вдруг еще раз спасать мир придется?

    Да и почему: вдруг?!

    А потом насупил послепобеденный пир. Был он не слишком богатым, поход-то не кончился, зато веселым.

    Особенно веселым он стал после того, как Сковород при помощи магии стал зашивать свои штаны. Зашить он их зашил, вернее, замагячил, добротно, да только умудрился при этом примагячить к ним плащ, и пришлось размагячивать все опять и начинать сначала.

    Короче, засиделись почти до утра. Утром же Антошка неожиданно вспомнил: Чизбурек! Он же в родных местах столько уже натворить мог! Опять-таки перед Полканом неудобно. Обещал ведь помочь...

    И так всколыхнулась в Антошке совесть, что собственный подвиг стал не в радость. И вроде не ел ничего такого. И даже не пил.

    - Надо спешить. Может, еще успеем, - объявил богатырь не проснувшимся толком товарищам.

    И вид у него при этом был настолько внушительным, что спорить никто не стал. Надо так надо. Ольгерду с Жанной тоже свадьбу желательно справить побыстрее.

    И понеслись. К шерифу, понятно, не поехали, к Робину - тоже, но даже с крюком к вечеру второго дня оказались у моря.

    Антошка с наслаждением вдохнул солоноватый воздух и торжественно объявил:

    - Море!

    Словно остальные этого не поняли.

    Море лежало перед ними от подножия скал и до самого горизонта. Мерно накатывались на берег небольшие волны, шелестели, плескались. Над водою носились крикливые чайки. Солнце порою отражалось от воды, слепило, играло, звало в просторы, туда, где невидимым и далеким лежал родной берег.

    Чуть в стороне кормой на песке приткнулся небольшой корабль. Парус был спущен, весла расслабленно лежали вдоль бортов, а на берег была переброшена сходня, и по ней какие-то люди, очевидно команда, перетаскивали на судно бочки, тюки и еще какой-то груз.

    Вдоль самой кромки воды к кораблю спешило несколько всадников в кольчугах и шлемах. Один из них вел в поводу заводного коня, через круп которого было переброшено что-то громоздкое, только отсюда непонятно что.

    - А ведь они готовятся к отплытию, - авторитетно заявил опытный Сковород.

    Остальные переглянулись. Это было удачей, и не стоило упускать такой шанс. Кто знает, когда еще занесет в здешние пустынные воды другое судно?

    Одно слово: провинция!

    Никакой команды не потребовалось. Весь отряд дружно пустил коней в галоп, стремясь во что бы то ни стало успеть на посадку.

    А вот у корабля этому явно не обрадовались. Команда засуетилась, забегала, стараясь быстрее закончить погрузку и не принять на борт новых пассажиров.