День без подвига прожит напрасно, а тут когда еще доберешься до дистрофичного похитителя чужих невест? Хоть развеяться немного по дороге. Опять-таки тренировка.

    Про месть за полученную рану Иванов не думал. Он втайне от себя жил ею.

    Как ни спешили на битву дружинники и витязь, в окрестностях города они появились ближе к вечеру. Полкан сразу выслал троих своих людей на разведку, прочим же велел отдыхать и набираться сил перед грядущей битвой.

    Иванову тоже хотелось в разведку, но, несмотря на его уговоры, отправить богатыря на богатырское дело Полкан не захотел.

    - Я бы с радостью тебя послал куда подальше, но местности ты не знаешь, - пояснил он причину отказа. - Наши в тех краях каждую ложбинку и каждый кустик ведают. Не зря баб туда водили, от их законных мужей прятались. Не то что вражьи полчища, одинокого кочевника найдут без проблем, словно мясо в супе. Было бы туда оно положено.

    Но фраза о супе прозвучала для красного словца. Времени варить его не было, поэтому набираться сил пришлось всухомятку. После целого дня в седле было бы неплохо поесть горячего, однако за его отсутствием Иванов согласился бы жевать и траву, лишь бы немного набить пустой желудок. К счастью, оставалось сало, имелись сухари и питаться травой не пришлось.

    К горю, разведчики обернулись быстро, не дав остальным толком пообедать. Или просто испугались, что все будет съедено без них.

    - Были кочевники у города. Постояли и ушли, - доложил старший из разведчиков, схватив с разосланной на земле скатерти здоровенный кусок сала и пару сухарей.

    - Точно знаешь? - переспросил Полкан.

    - Чего не знать? Там напротив южных ворот вся трава истоптана и кострищ с сотню будет, если не с две. Костей обглоданных кучи, и другие кучи в стороне навалены. Смердят, спасу нет. Судя по вони, дня два простояли, не меньше, а сегодняшним утром ушли.

    - И на стены залезть не пытались? - удивленно спросил один из дружинников.

    - Да как на них залезешь? Они ж в два человеческих роста! С конем не перепрыгнешь, а лестниц, видно, не взяли. Да и откуда кочевники о лестницах ведать могут? В степи они без надобности, - рассудительно ответил разведчик, тщательно пережевывая пищу.

    Остальные помолчали, поскребли затылки и согласились.

    - Чего ж мы тогда сидим? - встрепенулся Полкан. - Солнце же скоро зайдет! Папашку моего, что ли, не знаете? Всех ночевать в поле заставит!

    Аргумент был весом, и спустя минуту воины сидели в седлах с недоеденными бутербродами в руках. Остатки трапезы проглотили мигом, словно боялись, что отнимут ушедшие кочевники, и после этого пустили коней в галоп.

    Антошке, как назло, попался чересчур твердый сухарь. В итоге он чуть замешкался и оказался едва ли не в конце отряда рядом с подпрыгивающими на кочках телегами.

    Пока богатырь подскакал к воротам, переговоры закончились. Стража отворила тяжелые створки, и дружинники с развернутым знаменем гордо въехали в родной город.

    Как всегда, родина встретила неприветливо. Из толпы встречающих не спеша выехал пожилой кряжистый воин в красном плаще. Он восседал на массивном белом коне, напомнившем Антошке знаменитых першеронов. И конь, и всадник имели самый мрачный вид, будто их отнюдь не радовало возвращение отряда.

    Воин подъехал к героям и вдруг крепкой рукой, одетой в железную рукавицу, закатил Полкану звучную затрещину. Удар получился звонким. Шлем слетел с головы молодого князя, покатился по улице, гремя, как пустое ведро.

    - За что, батя?! - воскликнул Полкан, и Антошке стало ясно, что перед ним грозный Барбус.