Отбив все сигналы, какими сопровождалась жизнь солдата в казарме и в поле, на бивуаках и в бою, Ивин утомленно опустил руки и сказал:

— А теперь послушайте «Марш–поход». Его бьют, когда отдают честь караулы, а также на парадах, смотрах и прочих церемониях. «Марши–походы» бывают разными, и солдат всегда отличит, какой полк идет на параде или в церемониальном марше. Есть бой «Пионерный», он же «Саперный», это наш бой — военных инженеров.

И гефрейт–капрал снова, будто и не устал, с особой лихостью дважды пробил его.

Барабан после этого ударил в последний раз, а затем Ивин сказал:

— Есть бой «Армейский», есть «Гренадерский», «Гвардейский», есть и «За военное отличие». И ежели идет армейский полк, а барабанщики бьют «Гренадерский бой», то, значит, полк сей пожалован этим отличием за храбрость в бою. А ежели вы услышите еще и марш «За военное отличие», то, стало быть, полк отмечен за храбрость дважды.

Почетный бой барабанный есть полковая награда, подобная серебряным трубам или надписи на грена–дерках об отличии в кампании.

А теперь вот, слушайте: «Армейский».

И снова зарокотал барабан, и Мише представились походные солдатские колонны, отбивающие шаг — мерно, непреклонно и безостановочно.

И Ивин, всякий раз называя разновидность того или иного «Марша–похода», бил и бил в барабан.

А Миша подумал: «Вон оно сколько премудрости стояло всего за одной строкой экзерциции: «Знать различие барабанных боев», а сколько еще других строк в ней было! Но ведь экзерцицию нужно было не только помнить и понимать, ее надобно было еще и без промедления выполнять. Причем выполнять машинально, не раздумывая, каждый раз все более оттачивая совершенство исполнения».

А экзерциция была не самой большой армейской премудростью, а, как Миша вскоре понял, лишь первой, довольно низенькой ступенькой на очень высокой лестнице военного мастерства.

В конце лета, когда до зимних квартир оставалось три дня, в лагерь приехал генерал–фельдцейхмейстер граф Петр Иванович Шувалов.

Он молча ходил по лагерю, зорко и придирчиво вглядываясь во все вокруг, ел кадетскую кашу, осматривал амуницию, долго сидел на берегу Ижоры, следя, как кадеты ставят через речушку наплавной понтонный мост, а потом приказал провести военный смотр.

Все вроде бы прошло благополучно, но видно было, что граф остался чем–то недоволен.

Он уехал тем же вечером, но перед отъездом долго стоял у кареты, о чем–то разговаривая с начальником школы.

На следующее утро по лагерю пополз слух, что генерал–фельдцейхмейстер остался недоволен тем, что в школе, обучая экзерциции и инженерному делу, вовсе не учат артиллерии. А что же это за фортификатор, если не знает он главного своего врага — бомбардира?

3

А теперь, любезный мой читатель, вернемся к началу нашего повествования — в год 1754‑й.

Он вошел в историю нашей страны прежде всего как год, когда было решено основать первый в России университет — Московский.

Тебе, конечно, хорошо известно, что основателем Московского университета является Михаила Васильевич Ломоносов, чье имя университет и стал носить, правда не с самого начала, а уже при Советской власти, с 1940 года.

Однако у колыбели университета стоял и еще один человек, тоже сыгравший важную роль в его организации, — фаворит Елизаветы Петровны, действительный камергер и кавалер Иван Иванович Шувалов.

Прежде чем рассказать о возникновении университета, имеет смысл познакомиться с Иваном Ивановичем, так как и он сам, и особенно близко связанный с ним кузен его — Петр Иванович Шувалов будут играть определенную роль в судьбе нашего героя — Михаила Кутузова.