(С этого времени такие рассуждения вслух вошли у него в привычку. Более чем через полвека, в ночь перед Бородинским сражением, не смыкавшие глаз адъютанты слышали, как из комнаты деревенской избы, где стояла одинокая кровать главнокомандующего, время от времени доносилось знакомое им присловье: «Так. Нет, не так. Так. Нет, не так». Это Кутузов просчитывал варианты предстоящего сражения.)

Но это будет потом, а теперь Миша впервые потерял покой и сон; все время голова его была занята проклятыми шарами, и однажды, когда он заснул, вдруг совершенно отчетливо представилось ему это решение, все время от него ускользавшее.

Будто кто–то, стоявший выше его и располагавший всеми тайнами бытия — всеведущий и всемогущий, — сказал ему: «Ничто в мире не исчезает: сколько было движения, столь и остается. Посему из закона сохранения количества движения следует считать, что скорость до удара равна сумме скоростей после удара, то есть мы имеем дело с треугольником.

А из закона сохранения энергии следует, что квадрат скорости до удара равен сумме квадратов скоростей после удара. А отсюда следует, что сей треугольник, как утверждал еще премудрый Пифагор, есть прямоугольник.

А коль скоро все сие так, то и угол между направлением скорости первого шара и скорости шара второго не может быть никаким иным, кроме как углом прямым».

Миша закричал: «Нашел!» — и проснулся. «Боже, до чего просто!» — подумал он и, лихорадочно схватив бумагу и карандаш, стал записывать все, что пришло ему в голову ночью, не подозревая, что решение этой задачи было во многом сродни великим открытиям, уже сделанным до него…

Отступление 4,

в котором автор предлагает три примера, аналогичных по своему существу тому, что испытал и пережил Миша Кутузов, понимая, разумеется, что по масштабу и результатам открытия эти несравнимы, но по ходу мысли и ее направленности в чем–то подобны.

Классическими, если угодно хрестоматийными, примерами великих открытий стали два случая, произошедшие с некими двумя механиками — греком Архимедом, более двух тысяч лет назад в известном городе Сиракузы на острове Сицилия, и англичанином Исааком Ньютоном, родившимся всего триста сорок лет назад на захолустной ферме Вулстрон, известной в день его рождения только окрестным фермерам да королевски-м сборщикам налогов.

Сначала об Архимеде.

Рассказывают, что правитель Сиракуз — царь Гиерон II, — не очень грамотный, но очень жадный, заподозрил своих слуг в краже у него золота. Дело было связано с какими–то ювелирными работами, но из–за давности лет подробности этого древнегреческого детектива утеряны. Зато достоверно известно, что хитроумный Архимед получил от Гиерона задание изобличить преступников. И, отыскивая, быть может, первые в истории мировой криминалистики методы научного поиска и строго логического доказательства вины, пришел к открытию, вышедшему, как говорят теперь, за рамки предложенной ему проблемы.

Измученный беспрерывными раздумьями, проходившими к тому же в неблагоприятных атмосферно–мете–орологических условиях жаркого южного городка, наш механик–детектив (по нынешним понятиям, криминальный эксперт) решил отдохнуть и, как уверяют источники, погрузился в прохладную ванну.

Однако ж голова его продолжала работать в заданном направлении, и он не столько нежился и отдыхал, сколько продолжал размышлять. Только трудился он теперь в более благоприятных, как бы мы теперь сказали — комфортных, условиях, и вследствие этого результат не замедлил сказаться: через несколько минут после погружения механика в ванну мировое открытие было сделано!

Погружаясь в воду, Архимед заметил, что вода, по мере того как он опускается все глубже, поднимается все выше.