И вновь, не поведя бровью и словно не замечая реприманда, Сумароков ответил ровным голосом, даже и чуть монотонно:

— Вы правы, ваше высокоблагородие. Придворная жизнь и есть театр, и я постараюсь доказать вам это, как доказывают математики геометрические теоремы.

Начнем с того, что театр только то и делает, что трактует жизнь двора.

Доказывая теорему, спросим: разве обеды при дворе, куртаги и машкерады, выходы августейших особ, государева охота и разводы караулов — не театр? Разве не театр — коронация и бракосочетание, трактование послов и возложение орденов? А концерты гоф и камер–музыки, кантаты и серенады, прологи и дивертисменты — не театр?

А кроме того, что может доставить зрителю больший плезир, как не лицезрение предметов не только изящных, но и хорошо знакомых?

И потому, когда семь или восемь лет назад из Ярославля в Петербург привезли первую нашу российскую театральную труппу, кою собрал из детей чиновников, купцов и людей всяких иных званий пасынок тамошнего заводчика Федор Волков, их почти и погубило как раз то самое, что они слыхом не слыхали и видом не видали жизнь двора. И когда государыня соблаговолила поглядеть, как играют сии доморощенные актеры, то изволила назвать их скоморохами и фиглярами, но, не оставляя благой надежды на то, что трудом все можно превозмочь, повелела мне отдать всех их в обучение, дабы, познав языки, политес и иные науки, природное свое хамское состояние могли они поелику возможно исправить. К ярославцам присовокупили и группу государевых певчих и отдали в обучение к нам же — в «Рыцарскую Академию».

Четыре года в поте лица познавали ярославцы многообразные и зело для них непростые премудрости, и наконец старания их увенчались совершеннейшим успехом: 28 августа 1756 года был подписан высочайший указ о бытии русского театра. — Сумароков лукаво усмехнулся и произнес с некоторым нажимом и особою значительностью: — Однако ж подписан указ был не раньше, чем актеры овладели хорошими манерами, политесом, фехтованием и танцами, то есть смогли представлять на сцене придворную жизнь, как если бы сами при высочайшем дворе имели честь бывать постоянно. Таким образом, знание ими жизни оказалось равнозначно знанию придворных обычаев. Откуда следует, что жизнь театра и жизнь двора и есть одно и то же. Надеюсь, я сумел доказать вам то, что и следовало доказать? — с торжествующей улыбкой проговорил Сумароков и победоносно поглядел на Бибикова–старшего.

— В сей неевклидовой геометрии вы, сударь, отменно сильны, — грустно улыбнулся полковник. — И ловко доказали, что театр и двор одно и то же, а я ведь не о том спрашивал. Одно ли то же театр и жизнь? Вот что интересно знать мне было. И на сей мой вопрос вы ответили, что театр одно и то же с жизнью придворной, потому, вероятно, что и двор императорский и театр тоже императорский. Однако ж с жизнью все сие почти никакого касательства не имеет.

— Вы, господин полковник, тоже не лыком шиты, — кисло усмехнулся Сумароков, — эвон, как ловко все перевернули.

— Ничего я не переворачивал, Александр Петрович, — устало проговорил Бибиков; видно было, что спор этот стал ему уже надоедать. — Позволю себе заметить, что слово «знание», от глагола «знать» происходящее, звучит точно так же, как и существительное «знать», благородное дворянское сословие означающее.

Отсюда я делаю вывод, как важно и ответственно знание подлинное и как нетерпимо должны мы относиться к материям ложным. И я не побоюсь взять в союзники к себе некоторые понятия, быть может и не столь уж почтенные, но зато весьма надежные. — Бибиков улыбнулся: — Их зовут: «трюизм» и «банальность». Английское слово «трюизм» означает избитую истину, то же самое означает и французское слово «банальность».