Они проиграли еще шесть взлетов и падений, каждый раз с чуть меньшим интервалом. На шестой попытке наконец получили характеристики, близкие к тому, что требовалось Корту. К этому моменту он был едва жив от головокружения и тошноты. Однако приказал Варду повторить еще раз, с интервалом в сорок семь секунд. Пожалуй, это будет идеальное время.

Стереозвуковая система тренажера усиливала все звуки — гудение моторов, рев ветра, гул вращающихся колес. Почти полностью оглушенный, Корт приказал Варду отпустить управление. Завыли, завизжали моторы. Беспомощный, потерявший управление самолет камнем пошел вниз. Тра-а-а-х!.. Корт подался вперед и еще раз проверил показания приборов. Да, это то что надо! Он обвел карандашом число 47. Все. Теперь повторить еще один, последний раз, чтобы не осталось сомнений.

— А вы, как видно, не любите летать, — заметил Вард. — За все время ни разу не взглянули на экран.

Корт собирался повторить последнюю попытку, однако замечание Варда его несколько встревожило. Да что там, все равно это полный успех. Его распирало чувство ликования. Если бы не было свидетелей, он бы, наверное, сейчас заплясал от радости. Для Энтони Корта главным в любом деле было достичь совершенства. И, кажется, здесь он его достиг. Сорок семь секунд. Жутко хотелось повторить последнюю попытку, закрепить достигнутый успех, убедиться, что его в любую минуту можно воспроизвести. А может быть, еще раз пережить его. Нет, главное, конечно, убедиться в том, что результат воспроизводится.

— Повторим в последний раз, — приказал он.

— Опять сорок семь секунд?

— Да, в точности то же самое.

— Чего же вы все-таки хотите добиться? И кто вы такой? Это не промышленный шпионаж, это что-то другое. — Он повернулся и посмотрел Корту прямо в лицо.

— Запускайте самолет.

Глаза Варда смотрели встревоженно. Потом тревога сменилась пониманием того, что происходит. Это было видно по его глазам. Может, остановиться, подумал Корт. Он ведь уже добился, чего хотел. Однако в тот самый момент, когда Корт уже готов был объявить, что испытания закончены, Вард отвернулся к пульту и снова запустил мотор. Снова появилась взлетная полоса. Все началось сначала. Взревели моторы, заработала гидравлика. Начался взлет, но какой-то прерывистый. Что-то было не так. И в этот момент Корт совершил самую большую ошибку: взглянул на экран. После этого он уже не мог оторвать от него глаз. Он, как загипнотизированный, смотрел на самолет, устремившийся в голубизну неба. Потом серебристый лайнер дернулся влево… вправо… вниз… вверх. Пол тренажера дергался в такт его движениям. Корт, сидевший без привязного ремня, рухнул на пол.

— Остановите! — приказал он ослабевшим голосом. — Прекратите это!

И тут его вырвало.

Вард обернулся: в глазах его застыл ужас.

— Вы можете разрушить мою семью, — закричал он, — от нее и так уже почти ничего не осталось! Но я не позволю вам погубить один из наших лучших самолетов… или, уж не знаю, что вы там собрались с ним сделать. Я в этом участвовать не буду!

После того, как его вырвало, Корту стало немного легче.

— Прекратите! — опять потребовал он.

Вард встал, вышел из кабины — самолет при этом нырнул вниз — и подошел к Корту. Нога его почти коснулась щеки Корта, как раз там, где был больной зуб. Он пошел дальше, он собирался уйти!

Корт рванулся вперед и ухватил его изо всей силы за лодыжку. Вард упал. Самолет между тем летел вниз, издавая скрежещущие звуки. Корт взгромоздился на Варда, тот закричал. Началась борьба. Вард кричал, зовя на помощь, и тогда Корт схватил его мертвой хваткой за горло. Крики прекратились, однако Корт не ослаблял хватки до тех пор, пока Вард не обвис под его руками.