Его Ленка прелюбодейка? Бред! Это ей чуждо. Все человеческое ей чуждо? Женщина в полном расцвете. Правда, цветет не розой яркой, не буйной сиренью, а скромно — полевой ромашкой. Она и девушкой такой была — в букете не заметишь, а отдельно присмотришься, и не хочется из рук выпускать.

Стройотряд пищевого института объединили с ними, бравыми станкостроителями, для авральной сдачи коровника. Володя стропила ладил, а Лена с ведром цемента шла.

Тростинка! Сгибается от тяжести, но топает.

Впереди подъем — доска с рейками вроде лестницы. Всхлипнула жалобно, но полезла.

Он загадал тогда: не свалится, будет моей женой. Эх, какое время! Поцелуи до рассвета на берегу речки. Комары звенят! Почему в молодости комары не досаждают? У него тогда шевелюра была. Не особо густая, конечно, но была.

А как Ленка вздрогнула, когда он ей под майку полез и грудь захватил! «Зачем ты?» — спросила. И столько в ее вопросе было наивности и чистоты девичьей, что у него горло перехватило. Враз пропало дикое желание, а на его место заступило неведомое прежде стремление беречь и лелеять это сокровище.

«Затем, что я люблю тебя!» — хрипло ответил. «Правда? — обрадовалась, как ребенок. — Я тебя давно заметила. Ты — особенный. Все какие-то вихлястые, выпендрежные, а ты!.. Ты другой! Настоящий, самый-самый лучший!» Взяла его ладони и на грудь себе положила. Губы от страха закусила, точно он пытать ее будет. Он крепился, тихо и нежно целовал, пока деревянная напряженность в ней не пропала…

— Чего ты скрипишь? — проснулся Генка и подал голос с дивана. — Чего ты ворочаешься? Клопов у меня нет. С собой принес?

— Заткнись и спи! — ответил Володя.

Конечно, изменить Ленка не могла, а он круглый дурак. Минуточку! Он не дурак, и имеются факты, а также аналогии. В жизни — сбрендившая из-за датчанина Ирина Алексеевна, в литературе — Анна Каренина. Обманутый Каренин, кстати, был лысым!

Проворочавшись на сиротской раскладушке, забывшись сном, Володя так и не пришел ни к какому выводу. На следующий день раздражение и агрессия уменьшились, но окончательно не пропали. Среди чувств, которые испытывал Володя, покинув семью, была и легкая радость нечаянной свободы, и тайное удовольствие от тех страданий, которые испытывала жена. Он никогда не забывал, что несет на плечах большой груз ответственности за Лену и детей. И теперь его семья не испарилась. Но Володя получил вроде передышки: снял груз, налегке двигается.

Бывают обиды заслуженные, незаслуженные, а еще — надуманные, когда сваляешь дурака и по глупости надуешься. Но на характер вспыхнувших эмоций, переживаний это не влияет. Тебе одинаково больно, ранят тебя в бою или кирпич на голову упадет.

Есть обида — должны быть ответчики. И этому Лена, даже если она чиста как ангел, все равно чуточку виновной оставалась. Володя не думал мстительно: «Пусть мучается, страдает!» — но еще одну ночь провел на чужой раскладушке.

Он получил зарплату, приехал домой, уже подошел к своей двери, протянул руку к звонку, но неожиданно развернулся и стал подниматься этажом выше. Сомнения остались, их необходимо разрешить.

Ему открыл сосед Валера.

— Здравствуй, твоя жена дома? — спросил Володя.

Валера только что принял первую рюмочку и двигал челюстями, закусывая. С порога предложил выпить, но Володя отказался. Слегка морщась — он не любил врать, — Володя спросил, не возражает ли Валера, если они с Леной уединятся на кухне: надо обсудить подарок для жены.