О нет!

– Куда же он уходит?

– Скольких Варрасов ты коснулась? – спросил парень с ледяными глазами и внезапно показался очень занятым. Что он там делал? И откуда я его знала?

Ледяное море, лед. Снег. Белизна. Облака. Серебро. Мерзкий принц. Правильно…

– Забудь об этом, Ифар, – пробормотала я. – Мое сердце уже занято. Самым красивым мужчиной на свете.

Ифар вздохнул.

– Ты тяжело ранена, Амайя. И ты, очевидно, коснулась нескольких огней Варраса во время своего падения.

Ни малейшего понятия, о чем он говорил. Его губы шевелились, но в его словах не было никакого смысла. Мой разум был занят гораздо, гораздо более важным вопросом.

– Почему озеро на потолке? Разве оно не должно было упасть и погасить все эти красивые огни?

Снова вздох.

– Я сначала вылечу тебя, а затем заставлю протрезветь. В этом случае по крайней мере тебе не будет больно.

Он потянулся к моему лицу, но я вдруг поняла, что не позволю этому случиться.

– Прочь! Не вылечишь! Ты просто хочешь снова возложить на меня долг…

Я метнулась и уперлась руками в его нагрудник. Что? Почему это была только одна рука? Я же хотела использовать обе.

Ифар удерживал меня без особых усилий. Тепло его пальцев покалывало на моей коже, как нежное электричество. Меня переполняло волнение. Слишком много. Слишком интенсивно. Я запаниковала.

– Успокойся, – потребовал Облачный принц.

Его приказ наполнил меня спокойствием.

– Ты не будешь мне должна. А теперь: исцелись!

Все в моем теле начало покалывать, царапать и щекотать. Я чувствовала себя невесомой и в то же время похожей на камень. Гранит. Нет, больше похоже на булыжник на оживленной дороге. Такой, на который часто наталкиваются массивные грузовики.

Моя эйфория сменилась тоской.

Такие красивые огни, а я была всего лишь одиноким булыжником, которому приходилось любоваться ими в полном одиночестве.

– Где Ноар? – грустно вздохнула я. – Ты снова пытал его?

Ледяные глаза Ифара смотрели на меня так, словно я вонзила кинжал ему в сердце.

– Нет, не пытал. Ноар сейчас приводит в себя всадника тумана.

Оу.

Я вытянула шею в поисках самого красивого мужчины на свете. Но я обнаружила только горы всякой всячины в сиянии прекрасных светлячков. Настроение освещения напомнило мне о Рождестве. Рождество… Я скучала по Рождеству. Что все это была за ерунда? Такая пестрая. Такая блестящая. Такая старая. Такая поломанная. Всего понемногу. Рядом со мной лежали несколько медных монет и пояс. За ним один-единственный ботинок. Ножницы. Шарф. Цепь. Письма. Кольца. Носки. Вилки. Фоторамки. Перья. Пуговки. Много кнопок. Я хихикнула. Это была сумасшедшая версия сокровищницы Скруджа – с несколькими сокровищами и довольно большим количеством хлама.

Вон там, за одной из гор хлама, стояли две фигуры. Один был похож на Аладдина, а другой был самым красивым мужчиной на свете. Неловко я попыталась встать. Я хотела было подойти к нему, но что-то меня удержало. Руки в серебристых доспехах.

– Пока нет, Амайя!

– Я в порядке! – пробормотала я.

На самом деле я даже снова начала чувствовать свои ноги. И пальцы. Ой, у меня в сапогах была вода.

– Сначала отойди от своего опьянения!

Бам.

Воля Ифара подействовала как ледяной душ.

Одним рывком я была катапультирована из ослепительного рождественского мира обратно в реальность. Огни все еще были там, как и темное озеро на потолке, и горы всякого хлама, но все вдруг показалось гораздо более реальным и угрожающим.

Я упала. Сквозь воду на потолке. Через света Варраса.