Прутик ничего не ответил. Он думал о толстолапе.

— Я великолепно разбираюсь в целительных свойствах растений, — добавила она со вздохом. — Самой приходилось лечиться. — Балабола отхлебнула чай. Глаза на стебельках оглядели окрестность. Один из них уставился на палочку, лежавшую поперек нарисованного сердечка. — Ну, возьмем, к примеру, эту штуковину. Как ты думаешь, что это такое?

— Палка?

— Палка, да не простая. Это палочка-выручалочка. Она подскажет моему сердцу, куда идти. — Она внимательно окинула взглядом лес. — У нас еще есть немного времени. Дай-ка я тебе покажу…

Она поставила палку посереди нарисованного сердечка, придерживая ее одним пальцем. Закрыв глаза, балабола прошептала заклинание:

— и убрала руку. Палочка-выручалочка упала на землю.

— Но она упала туда же, где лежала!

— Естественно, — согласилась балабола. — Ведь именно туда и ведет меня судьба.

Прутик вскочил и схватил палку.

— А можно, я тоже попробую? — в восторге закричал он.

Балабола покачала головой, ее глаза на стебельках тоже закачались взад-вперед.

— Ты должен сам найти себе палочку. Прутик тотчас же бросился к деревьям. Первое было слишком высоким, второе — слишком крепким. Зато третье оказалось подходящим. Он отломал небольшую ветку, затем оборвал с нее листья и снял кору. Теперь палочка-выручалочка выглядела как нужно.

И тут на него набросился какой-то свирепый черный зверь. Повалив Прутика на землю, зверь подмял мальчика под себя. Очертания его широких плеч вырисовывались в свете фонаря. Желтые глаза блестели. Зверь широко разинул пасть и… внезапно завыл от боли.

— Кряж! — крикнула балабола, второй раз ударив палкой его по носу. — Сколько раз тебе говорить! Только падаль! Сейчас же забирай свою дохлятину и впрягайся в повозку. Мы и так опаздываем!

С большой неохотой чудовище отпустило мальчика. Оно повернулось и, вонзив клыки в дохлого тильдера, потащило его на поляну.

Балабола помогла Прутику встать.

— Все цело, — подытожила она, внимательно осмотрев Прутика. Качнув головой, она указала на зверя, напавшего на Прутика. — Существо низшего порядка. Предан хозяину, очень умен. В силе не уступает быку. Всеяден. Более того, кормить его не надо: он сам заботится о своем пропитании. Если б я могла, я бы заставила его питаться только падалью. — Глазные стебельки у балаболы ходили ходуном, когда она смеялась. — Не могу же я допустить, чтобы он поедал моих посетителей! Так дела не ведут!

Вернувшись на поляну, всеяд примостился под колесами кибитки: он рвал зубами остатки тильдятины. Балабола накинула упряжь ему на голову, затянула подпругу и застегнула ремни.

Прутик, не выпуская палочку-выручалочку из рук, стоял около возка.

— Ты что, уезжаешь? — спросил он, глядя, как балабола быстренько забрасывает чурбаки и чайные принадлежности в повозку. — А я подумал…

— Я ждала, пока Кряж поест, — объяснила она, забираясь на переднее сиденье и беря в руки вожжи. — А теперь пора… Меня ждут новые места, новые пациенты…

— А как же я? — спросил Прутик.

— Я всегда путешествую в одиночку, — твердо ответила балабола и, натянув поводья, тронулась в путь.