— Это мне несколько напоминает ритуалы плодородия, принятые у наших пеонов, — что прозвучало вымученно-вежливо, наведя капитана Руори Ранги Лоханнасо на мысль, что последние имеют совершенно иную, и не очень приличную культуру.

Откинув косичку из волос, судовой врач ухмыльнулся.

— А теперь давайте-ка спустим на берег наших корабельных вахинь, чтобы они вдоволь погуляли, — сказал он на мавро-инглисском.

— Нет, — запротестовал Руори. — Боюсь, что мы и без того их уже шокировали. Как говорится в пословице: «Когда приезжаешь на Соломоновы острова, покрась кожу в черный цвет».

— По-моему, они понятия не имеют, как веселиться, — посетовал доктор.

— Мы пока не знаем, какие здесь действуют табу, — предупредил Руори. — Так что будем такими же серьезными, как эти мужчины с бородами клинышком. Не будем хохотать или заниматься любовью, пока не вернемся на корабль и не окажемся опять среди наших вахинь.

— Но это же глупо! Пусть всемогущий Нан со своими акульими зубами сожрет меня, если я…

— Твои предки стыдились бы, — заметил Руори. Это было, пожалуй, самое жесткое из замечаний, которое можно было сделать мужчине, не нарываясь на поединок с ним. Чтобы сгладить остроту, он несколько смягчил тон, но доктору пришлось замолчать. Что он и сделал, бормоча извинения и краснея, отступая в темный угол, поближе к выцветшим фрескам.

Руори обернулся к хозяину.

— Прошу прощения, С’ньор, — сказал он на местном наречии. — Мои люди знают спаньоль еще хуже меня.

— Не извиняйтесь. — Дон Мивел, затянутый в строгий черный костюм, слегка, официально кивнул. От этого движения смешно, как собачий хвост, вздернулась его шпага.

До Руори донеслись приглушенные смешки его офицеров.

«И однако же, — подумал про себя капитан, — чем длинные штаны и кружевная рубаха хуже саронга, сандалий и клановых татуировок?»

Чтобы оценить громадные размеры этой планеты, хранившей массу неразгаданных тайн, необходимо было пройти морем Маврайскую Федерацию, от Авайевдо Нв’Зеланнии и на запад, в Млаю.

— Вы говорите на нашем языке просто блестяще, С’ньор, — вступила в разговор Донита Треза Карабан. Она улыбнулась, — Может быть, лучше нас, ведь, прежде чем приехать сюда, вы изучали тексты, созданные несколько веков назад, а спаньоль с тех пор очень изменился.

Руори улыбнулся в ответ. Дочка Дона Мивела того стоила. Богатое черное платье облегало фигуру, лучше которой в мире было не найти; и, хотя люди Моря обращали налицо женщины мало внимания, он заметил, что оно имеет хорошие черты и излучает гордость: орлиный нос ее отца в ней приобрел более нежные, женственные очертания, а еще у нее лучистые глаза и волосы цвета полуночного океана. Как жаль, что эти мейканцы, по крайней мере, знать, думают, что девушка должна предназначаться исключительно мужу, которого ей в конце концов находят. Хотел бы он одарить ее жемчугом и серебром и отправиться с ней в море в корабельном каноэ — наедине, встречать рассвет и заниматься любовью.

Однако…

— В таком обществе, — пробормотал он, — у меня есть стимул освоить ваш язык как можно скорее.

Она не стала кокетливо обмахиваться веером по местному обычаю, который люди Моря находили то забавным, то раздражающим. Но ее ресницы дрогнули. Они были очень длинными, а ее глаза, заметил Руори, — зелеными, с золотистыми искорками-веснушками.