– Настя, не кипятись. Я тоже не виноват, что выяснил такой факт.

– А мое состояние понимаете?! Выходит, я своими же руками свою любовь и… – поперхнулась холодным воздухом она.

– Не истери! Еще ничего не произошло…

– Да, да, да, ведь это вовсе не Петр сделал, правда? – обрадовалась Настя. – Зачем ему ждать пять лет? Он бы раньше ее убил?

– Зачем говоришь, чего не знаешь, Лазарева? Ведь все стройно складывается. Он пообещал, что профессор уйдет из жизни, но не за просто же так? Он же умный человек, понимал, что рискует, понимал, что может лишиться профессии и заработка. Поэтому компенсация за его эвтаназию в виде имущества ученого вполне уместна, – говорил Борис Всеволодович.

Настя готова была запустить телефонной трубкой в самого следователя, если бы он стоял напротив.

– А убивать сразу тоже было нельзя, сразу бы заподозрили. Поэтому и дал пожить Зое Федоровне пять лет. Это его алиби. А вот сейчас как раз время…

– Он в тюрьме! – выпалила Настя.

– Покушения, если предположить, что это были покушения, были до того, как Петр был арестован, – следователь был несносен.

– Да какие это покушения?! Меня саму машина чуть не сбивала раз сто! В Москве такое движение, и что это все покушения? Какой-нибудь недотепа разлил масло на лестнице, и Зоя Федоровна восприняла это как покушение на ее жизнь. Неудачное покушение, правда же? Мог выйти любой человек, не только она и точно так же сломать ногу, поскользнувшись. Разве же можно утверждать, что эта акция была направлена именно против нее? Глупости! – затараторила Настя.

– Лазарева, успокойся, ты мне сейчас весь телефон посадишь. Еще один минус для твоего Петра, так это то, что покушения на Зою Федоровну больше не повторяются, как только его изолировали от общества. Ты хотела моего профессионального совета, так вот что я тебе скажу. Думаю, что ближайшие лет пять Зое Федоровне ничто угрожать не будет, пока он будет сидеть.

Настя отключила связь. Ее просто разрывало от обиды, злости и бессилия.

– Этого просто не может быть, просто не может быть… – крутилась в голове одна-единственная мысль, словно заезженная пластинка.

– Купи мандарины, дорогая, – обратился к ней один из продавцов.

– Что? – не поняла она, пребывая в состоянии крайнего душевного волнения.

– Новый год, красавица! Чего стоишь с елкой, тоскуешь? Купи мандарины, два килограмма по цене одного отдам.

– Да? Спасибо… – Настя была готова на все.

– Какой же Новый год без елки? – попыталась пошутить Настя.

Зоя Федоровна осмотрела все это добро и ужаснулась.

– Да… и это ты принесла с рынка на Новый год?

– Да, это… – села снимать с себя сапоги Анастасия.

Молния голенища совсем не слушалась ее холодных пальцев.

– А из мясного мы с тобой что будем есть? А… вижу! Мышеловка! Мы будем ловить мышей и жарить их на маленьких шампуриках в духовке. Типа: «Прощай, год Крысы! Эге-гей год Быка!» Так?

Настя не отреагировала на ее комедийно-сатирическое выступление.

– Хреновая ты хозяйка, Настя, вот что! – выпалила Зоя Федоровна в сердцах.

– А я и не возражаю, – пожала плечами Настя. – Не было ни семьи, ни хозяйства, да, видимо, и не будет… Жила одна… для кого готовить?

– Чего такие пессимистические настроения? – сразу же уловила суть Зоя Федоровна. – Я понимаю, тяжело встречать Новый год без любимого человека.