Зарождающиеся чувства к этой женщине, которая приютила и обогрела, когда он в этом очень нуждался, были обманчивыми, им нельзя было верить.

Прошло две недели с той дождливой ночи, когда привлекательный мужчина в промокшем до нитки костюме, нуждаясь в помощи, появился у нее на пороге. Застегивая платье, Поппи подумала, что той ночью он дал ей намного больше.

Жизнь была пустой до него, а когда он ушел, стала просто невыносимой. Тишина, к которой она так привыкла, стала оглушающей. С ней не мог справиться даже Бо. Проведенное время вместе с этим мужчиной напоминало о том, как хорошо, когда рядом с тобой есть кто-то, с кем можно разделить постель и поделиться мыслями. До этого момента она не понимала, как соскучилась по простым отношениям с другим человеком.

Она пыталась отвлечься, зарывшись в книги или выпечку — еще одно ее любимое занятие. Но ничего не помогало, и после двух беспокойных дней и ночей Поппи решила, что настало время вновь вернуться в мир и начать поиски работы.

Каждый день она проводила в городе, прогуливаясь по улицам и заполняя заявления на работу, чем умудрялась изрядно занять себя. А вот ночами, когда мир опять затихал, она была предоставлена раздумьям, которые тревожили ее. Когда Феликс не занимал все ее мысли, то он завладевал ее мечтами. Она все еще могла ощутить его прикосновения к своей коже, ощутить вкус его губ.

И у Бо дела были ничуть не лучше.

Он никогда не доверял людям, а это значило, что ему никто не нравился. После Феликса Бо стал другой собакой. Она часто находила его на крыльце, он всматривался вдаль, словно ждал что-то... или кого-то. И когда вечерами Поппи устраивалась с книгой в руках, то он усаживался у ее ног и грустными глазами смотрел на входную дверь, изредка завывая, словно убитый горем ребенок.

Единственное изменение в их жизни было связано с появлением Феликса, поэтому Поппи связывала изменение в поведении Бо только с этим. Казалось, Феликс нашел путь в их сердца, и, уйдя, он забрал частичку каждого с собой. Или, возможно, с ее стороны это было лишь принятие желаемого за действительное. Бо, скорее всего, реагировал на смену ее настроения. Он всегда был очень восприимчив.

Отбросив добровольную депрессию, Поппи скользнула в удобные черные туфли на каблуке и схватила с изножья кровати черный костюмный пиджак, который подходил к ее облегающему повседневному платью, и направилась вниз.

Время на жалость к себе закончилось. У Поппи было собеседование с очень важным человеком, занимающимся важным бизнесом, в центре города. Не работая больше года, она была в равной степени воодушевлена и напугана.

Поискав в сумочке и карманах пальто, она наконец нашла ключи от машины, быстро обняв Бо и пообещав скоро вернуться, вышла из дома.

К тому времени, как она доехала до офиса, Поппи вся раскраснелась. Движение на дороге было убийственным даже в десять часов утра, и ей пришлось охотиться за вечно неуловимым парковочным местом. Покружив около четверти часа в радиусе четырех кварталов, она заметила, как отъехала одна машина. Совершив пару безрассудных маневров и заработав несколько злобных жестов, она все-таки припарковала машину, не врезавшись или получив штраф.

Единственный недостаток состоял в том, что место для парковки располагалось в трех кварталах от места встречи, ей пришлось преодолеть расстояние трусцой... на каблуках... перебегая дорогу и все время уклоняясь от пешеходов. Как только она вошла в многоэтажное офисное здание, обнаружила, что все лифты не работали, и ей пришлось подниматься по лестнице... на тридцать четвертый этаж.

Запыхавшись и вспотев, с вымученной улыбкой она подошла к секретарю в приемной.

— Чем могу помочь? — Женщина за столом приемной была шикарна. С большими голубыми глазами, которые идеально сочетались с блузкой, идеально причесанными светлыми волосами и идеально ровными белыми зубами за пухлыми розовыми губами.