Он почувствовал, как плечи Пейдж облегченно расслабились. Внезапно она начала тараторить. Слова так и посыпались из ее рта.

— Я не знала, что мне с этим делать, — щебетала она. — Я только знала, что это надо сделать. А потом я поняла… Знаешь, я пеку печенье… Ну так вот, я не знала, понравится ли тебе то, что нравится мне. Я попыталась представить, как бы я себя повела, если бы пришла домой и обнаружила, что едва знакомый человек взял и изменил всю мою обстановку. Мы ведь друг друга почти не знаем, Николас, и я думала об этом всю ночь. Но стоило мне убедить себя в том, что было бы очень правильно выйти за тебя замуж, как откуда ни возьмись явился здравый смысл и растоптал все мои выкладки. Ты предпочитаешь шоколадное или ванильное печенье?

— Я не знаю, — ответил Николас.

Он улыбался. Ему нравилась ее манера говорить. Он вспомнил, как когда-то надел поводок на ручного кролика и попытался вывести его на прогулку.

— Не дразнись, — отстранилась от него Пейдж. Потом она отправилась в кухню и вытащила из духовки противень с печеньем. — Ты ни разу не пользовался этими формочками, — заметила она. — На них даже ярлыки были целы.

Николас взял лопатку и снял с противня одну штучку. Печенье было горячим, и он принялся перебрасывать его с ладони на ладонь.

— Я не знал, что у меня есть формочки, — признался он. — Я ведь почти не готовлю.

Пейдж наблюдала за тем, как он пробует печенье.

— Я тоже. Думаю, тебе следует иметь это в виду. Через месяц мы умрем с голоду.

— Мы умрем голодными, зато счастливыми, — кивнул Николас и откусил еще раз. — Вкусно, Пейдж. Ты себя недооцениваешь.

Пейдж покачала головой.

— Когда-то я запихнула в духовку замороженный полуфабрикат прямо в коробке и чуть не устроила пожар. Так что мой репертуар ограничивается печеньем. Зато его я умею готовить буквально из ничего. Мне показалось, тебе должно нравиться сливочное печенье. Я попыталась вспомнить, заказывал ли ты когда-нибудь шоколад. Нет, не заказывал. Во всяком случае, я этого не помню. Значит, ты ванильный человек. — Николас изумленно уставился на нее, а Пейдж улыбнулась. — Мир делится на шоколадных и ванильных людей. Разве ты этого не знал?

— Что, все так просто?

Пейдж кивнула.

— Посуди сам. Никто не любит шоколадное и ванильное мороженое одинаково. Все оставляют на закуску либо шоколадную, либо ванильную половину порции. Если повезет, можно с кем-нибудь поменяться и получить целую вазочку любимого мороженого. Мы с папой всегда это делали.

Николас вспомнил, какой у него сегодня был день. Он все еще работал в отделении неотложной помощи. Сегодня утром на шоссе 93 произошла авария. Столкнулось сразу шесть машин. Раненых привезли в Масс-Дженерал. Один пациент умер. Один провел восемь часов в нейрохирургии. Еще у одного остановилось сердце, и его пришлось реанимировать. Днем привезли шестилетнюю девочку с огнестрельной раной в живот. Она играла на детской площадке и попала под перекрестный огонь двух молодежных группировок. А в это время у него дома хозяйничала Пейдж. Как было бы здорово, возвращаясь домой, знать, что она его ждет, и так каждый день!

— Насколько я понял, ты шоколадный человек, — вслух заметил он.

— Ну конечно!

Николас шагнул к ней.

— Я всегда буду отдавать тебе шоколадную половину мороженого, — пообещал он. — Я вообще никогда и ни в чем не буду тебе отказывать.

Когда-то Николас прочитал рассказ о миниатюрной женщине, приподнявшей школьный автобус с тела своей семилетней дочери. В новостях он видел сюжет о солдате, накрывшем своим телом гранату, чтобы спасти товарища. Солдат был холост, а товарища ожидали дома жена и дети.