Он прошел по остальным комнатам. Апартаменты были не особенно большими – столовая, компактная, но оснащенная дорогим оборудованием кухня, ванная, спальня, – однако везде ощущались те забота и внимание, которые Логан заметил в библиотеке. И нигде ни малейшего указания на работу, оставшуюся там, в офисе, в паре минут ходьбы по коридору. Похоже, эти комнаты целиком и полностью предназначались для отдыха и приятного времяпрепровождения наедине с тем, что было по-настоящему ему дорого: навигацией, искусством, промышленным дизайном.

Почти всю вторую половину дня Логан провел в офисе Стрейчи, просматривая бумаги, записки, рукописи. Иногда на помощь приходила Ким Миколос, но по большей части он работал один. Как и предполагалось, все указывало на то, что исследование продвигается медленнее и медленнее. И вместе с тем Миколос была права: ученый, по сути, завершал карьеру, которой посвятил всю жизнь, и это подведение итогов доставляло ему огромное удовольствие. Среди многочисленных записок, писем и прочих документов не нашлось ни намека на разочарование и неудовлетворенность – наоборот, все несло печать тихой радости и гордости за значительные достижения на избранном поле деятельности. Теперь Логан уже не сомневался, что по крайней мере не сумерки научной карьеры подтолкнули Стрейчи к самоубийству.

В офисе обнаружились несколько папок, имевших отношение к реконструкции Западного крыла. Чувствуя, что ознакомиться с ними сейчас уже не сможет, Логан собрал их вместе и отослал к себе, чтобы изучить позднее. Потом отправился к штатному врачу «Люкса», и они потратили минут двадцать на изучение медицинской карты ученого. Как и говорил Олафсон, все тесты и обследования показывали, что Стрейчи обладал отменным для своего возраста здоровьем и был эмоционально стабилен. Никаких признаков доклинических состояний или будущих осложнений обнаружено не было.

Логан вернулся в гостиную с надеждой, что Стрейчи все-таки вел дневник или делал записи частного характера в личном журнале, но отыскать что-либо подобное не удалось. Потерпев неудачу в поисках, он достал из сумки видеокамеру и еще раз обошел всю квартиру, снимая каждую комнату. Потом сменил камеру на записную книжку и некое прямоугольное устройство размером с полицейскую рацию. Кнопка управления прибором располагалась внизу, а весь верх занимал аналоговый индикатор детектора электромагнитного излучения. Логан еще раз обошел апартаменты, внимательно наблюдая за стрелкой счетчика и время от времени делая пометки в записной книжке. Последний извлеченный из сумки прибор, счетчик положительных и отрицательных ионов в воздухе, изобиловал кнопками и тумблерами и имел цифровую индикаторную панель. Логан снял несколько показателей, но ионизация воздуха была такой же, как и в других помещениях особняка, где он уже провел соответствующие замеры.

Медленно пройдясь взглядом по комнате, Логан задержался на старом радиоприемнике настольной модели, в корпусе розового дерева. Он рассеянно повернул ручку включения. Ничего. Заинтригованный, Логан взял приемник, повертел в руках и снял заднюю крышку, за которой обнаружилась мешанина из старых, коричневых и желтых проводков и деталей. А вот электронные лампы были заменены оборудованием более современным. Логан пожал плечами, поставил радиоприемник на полку и отвернулся.

Уложив в сумку приборы и записную книжку, он снова огляделся, выбрал самое удобное с виду кресло – судя по стоявшему рядом книжному пюпитру и потертому подлокотнику, именно его предпочитал Стрейчи, – сел, закрыл глаза и стал ждать.