— Ты будешь удивлена, но он тоже упал вместе со мной и теперь тоже где-то здесь, — Даниил, поняв, что у него с руками и спиной все в порядке, сел и стал ощупывать землю вокруг себя.

— Мы ничего так не найдем, — после нескольких кругов вокруг сидящего под деревом Даниила сказала Зина. Сумерки все больше спускались, и она понимала, что скоро полная тьма накроет остров.

— Иди, — нарочито бодро сказал Даниил, — найдешь Айка и приведешь мне помощь.

— Я не знаю, куда идти, поэтому Айку я не помогу, да и тебя потом не найду. Ты сообщение отправил, надеюсь, кто-нибудь из троих его получил. Так что выход один, выбираться только вместе. Вставай, опирайся на меня. Русские своих не бросают.

— Ну это мне прям повезло с национальностью, — попытался разрядить обстановку Даниил, — и, если что, близкие меня называют Даней. Давай пойдем вон в ту сторону, — сказал он Зине.

— Почему туда? — поинтересовалась Зина, в принципе не сопротивляясь.

— Потому что мне так кажется, а интуиции своей я привык доверять.

— И что она тебе говорит, куда мы направляемся? — поинтересовалась Зина больше для поддержания разговора. Ей уже было очень тяжело, хотя они сделали всего несколько шагов. Хоть Даниил не был богатырем, таким как Миха, но и Зина была со спортом на «вы» и в спортзал последний раз ходила в институте. Ее фигура была стройной и без того, поэтому такую нагрузку, как молодой мужчина ростом метр восемьдесят, она тянула с большим трудом.

— Ну, интуиция не уточняет, но уверен, что нам надо именно туда, — заверил ее Даниил, с трудом скрывая жуткую боль в ноге, а в душе очень радуясь тому, что эта маленькая хрупкая девушка не бросила его одного в лесу. Как бы это было ни печально, но именно сейчас, в тридцать три года, он первый раз удивился человеческой порядочности, удивился тому, что она существует.

— Можно вопрос? — сказала Зина. — Он меня мучает второй день. Зачем вы покрасили волосы в белый цвет?

— А мне не идет? — удивился Даниил.

— Ну вашему стилисту видней, но раз мы с вами уже настолько близки, то я скажу, по мне так отвратительно, — честно призналась Зина.

— Стилист тут ни при чем, это мой протест миру, — сказал Даниил, постанывая от боли в ноге.

— Слабенький, я бы сказала, протест у вас, детский, тянет лет на четырнадцать. Конечно, у всех свои тараканы, но на вашем месте я бы сходила к психологу, пусть он поковыряется в вашем детстве, — посоветовала Зина.

— Знаешь, мне кажется, не тебе удивляться людским тараканам. Вот лучше ты мне расскажи, с чего это решила признать в Марте Виссарионовне свою мать, — предложил Даня.

— А ты ее хорошо знаешь? — вопросом на вопрос ответила Зина.

— Ну она со мной уже три года, — не стал вредничать молодой человек, — сначала просто секретарь, но проявила себя как профессионал и теперь личный помощник. Я, правда, хотел сделать что-то хорошее, но мне всегда противно за мои же деньги выглядеть глупо. Не жалко денег, противно, когда тебя считают дураком. Вот и отправил Марту Виссарионовну вместе с учеными, особо не ожидая подвоха. Думал, пусть понаблюдает, все ли они делают, что обещали, да возвращается. Она очень умная, наблюдательная, в общем, я ей доверяю. Поэтому, когда помощница мне написала, что у ученых творится что-то не то, я очень удивился, но поверил. Ну вот что может быть не то у экологов? Конечно, в другое время послал бы человека, но тут все сошлось, летел из Владивостока, и мне было по пути, да и не был я раньше никогда на Байкале, решил, почему бы и нет.