— Ну тогда до встречи в Москве, — сказал Даниил и провел девушке рукой по волосам, — никогда не хотела перекрасить волосы в белый?

— Нет, — засмеялась вопросу Зина, — я выросла, мне двадцать четыре.

— Мне тридцать три, но я по-прежнему ребенок, видимо, не наигрался в детстве, — сказал Даниил, было видно, что ему не хочется с ней расставаться, — вот прямо сейчас у меня возникает жуткое желание поменять цвет волос на рыжий.

— Ты с экспериментами осторожней, — Зина говорила это, уже поднимаясь по ступенькам в самолет, — волос не хватит.

Дверь закрылась, и Зина выглянула в иллюминатор.

— Да, Зина, — прокричал Даниил, — забыл сказать, ее не было на работе два года назад в сентябре.

Было видно, что Зина не слышит, о чем он кричит, самолет уже завел свои маленькие, похожие на игрушечные пропеллеры, двигатели.

— Марты Виссарионовны не было на работе, я узнал, — снова прокричал Даниил, но Зина в иллюминатор развела руками, показывая, что ничего не слышит, и самолет поехал по земляной взлетной полосе острова Ольхон.

Вдруг у Зины телефон пикнул, она открыла и увидела сообщение от Феликса Есупова: «Привет, зеленоглазка, как дела, я в Иркутске на гастролях. Алексей сказал, вы неподалеку, если ты придешь ко мне на выступление, я буду счастлив».

— Что он кричал? — спросила Зина Эндрю, Вику и Тихомира Федоровича, но никто не понял. Все лишь пожали плечами в ответ.

— Я хотел бы тебе признаться, — к ней подсел Эндрю, поправляя свою непослушную челку.

— Ты записал себя в дилетанты в обход программы, — сказала Зина, — я знала это с самого начала. Программа выдала четверых, а не пятерых. Но я решила, что ты мне здесь не помешаешь, и не прогадала, — улыбнулась она своему другу.

— Спасибо, — удивленно ответил Эндрю и вернулся к себе в кресло, которое он занимал рядом с Викой.

— Значит так, друзья, у меня отличное настроение, поэтому финики объявлю сейчас, — сказала она своим дилетантам громко.

— Финики — это поощрение, которое вручается как премия в плюс к оплате по договору. Оно полагается, если дело раскрыто.

— Так точно, — согласилась с молодым человеком Зина. — Для вас, Тихомир Федорович, Алексей добился, что имение князя Воронцова сносить не будут, там устроят музей, ну соответственно, нам пришлось дать денег на реконструкцию.

— Да вы что, ребята, — подскочил он, — да как же это, спасибо вам, — запричитал мужчина, вновь начав от волнения дергать свои подтяжки.

— Вика, теперь ты, — сказала Зина, не вдаваясь в счастливый лепет Тихомира Федоровича, — мы нашли твоего отца, он испанец. Твоя мать познакомилась с ним, когда он учился в Москве. Когда ты родилась, ему было необходимо срочно уехать на родину, там он попал в сложную автокатастрофу и провалялся в больнице не меньше года. Сначала кома, потом сложное восстановление, и вот когда он приехал в Москву, то не смог найти ни твою мать, ни тебя. Она, решив, что он вас бросил, переехала в другой район и даже вышла замуж и сменила фамилию. Ты не помнишь своего отчима, да и не стоит, он много пил, и мать с ним быстро развелась, тебе тогда не было еще и трех лет. Когда отец узнал о твоем существовании от Алексея, то тут же взял билет и уже ждет тебя в Москве.

Зина обернулась и увидела, что на девушке нет лица.

— Спасибо, — сказала она. Было такое чувство, что она не в силах даже расплакаться.