— Но на пожаре ты допустила еще одну ошибку, — сказала Зина, — боясь, что уже кинулись искать пропавшую машину, ты бросила ее немного дальше. Ты очень торопилась, ведь надо было успеть вернуться, пока не заметили твою пропажу. Хотя мне кажется, что и на этот случай у тебя было припасено что-то типа «отходила в сторону, тошнило от дыма» и так далее. Вот от такой спешки ты забыла отодвинуть сиденье туда, где оно было до этого. Дарья Дмитриевна очень высокая, а ты низкая, и когда я заглянула в машину, то обратила внимание, что сиденье слишком близко придвинуто к рулю, но, к своему стыду, зафиксировав это в памяти, я не придала этому большого значения.

— Ну все такие умные задним умом, — сказала Алена философски.

— Согласна, — ответила ей Зина, и только бог видел, сколько усилий ей стоило разговаривать с этой убийцей спокойно, — то, как ты провела нас с Айком, это было очень умно, — подогрела она ее самолюбие.

— Да, мне надо было убедить народ, что все закончилось, и тогда уже спокойно приступать к самому главному ритуалу. Поэтому я решила, что пора подставить нашу Снежную королеву. На вашу сообразительность я уже не надеялась, не верила, что вы догадаетесь сами, где искать, и подкинула записку этой курице, — Алена посмотрела на Ксюшу, и та возмущенно уставилась на Тимура, словно бы предлагая тому защитить свою женщину от нападок и оскорблений, но он промолчал.

— Вот умею я все-таки разбираться в людях, — на этих словах Алена даже улыбнулась, — вы только представьте, она сожгла записку, как я и просила. Правда, один процент я все же оставляла ей на интеллект, немного сомневаясь в полной тупости людей, и даже прибежала в дом чуть раньше остальных в надежде сжечь записку, если она этого не сделала, но человеческая глупость во плоти меня не подвела.

Даже Тимур не стал защищать свою девушку от нападок жесткой Алены. То ли, потому что устал это делать, то ли, потому что тоже считал ее поступок крайне глупым, было непонятно.

А Зина сидела и смотрела на девушку и поражалась, куда уходит людская красота, когда человек наполняется злостью, ненавистью, жадностью, алчностью и самое страшное — способностью убить другого.

— Тебе не страшно было убивать? — она вдруг задала риторический вопрос Алене, совсем не относящийся к теме разговора.

— Нет, — спокойно ответила ей девушка и посмотрела в глаза, словно показывая тем самым, что говорит правду. — Я на мгновения представляла, что все мои желания начали исполняться, что я президент какой-нибудь какой захочу страны, что я создам свою империю, все страхи быстро уходили. — На некоторое время она отвела веселый взгляд в сторону и вернула уже злой и усталый. — А если серьезно, — совсем другим голосом сказала Алена, — то страшно только первый раз, а на этом острове мне страшно уже не было.

— Это ты убила профессора, — догадалась Зина.

— Не совсем, у него была тяжелая болезнь, и мы провели уже много экспериментов на крысах. В общем, он не мог ждать, у него просто не было времени, я ввела ему препарат, вот этими руками. Сначала паралич, потом легкость и прекрасное самочувствие, а потом смерть. Но я буду настаивать на состоянии аффекта и невменяемости, — уже с улыбкой закончила она.

— Не получится, — грустно сказала ей Зина, — в состоянии аффекта ты бы не украла крысу. Ты думаешь, я не догадалась, кому ты носишь в комнату еду? Правда, я не стала сразу это раскрывать, думая, что ты всего лишь хочешь украсть открытие.

— Машка у нее? — встрепенулся Никита, словно это было важнее всего, что сейчас происходило вокруг.