Она рассказывала ему всю историю своей жизни раньше, и все же он не сказал ей ничего. В течение двух месяцев они делили дом, постель. И она не имела понятия, что он убийца. Их брак был ложью, той, в которую она погрузилась всем сердцем. Она любила человека, которого не существовало, и потеря этой мечты ранила ее грудь лезвием более острым, чем она могла себе представить.

Рядом с ней сидел незнакомец.

— Джоси, ответь мне на вопрос о больницах, — спокойно сказал он.

Она подпрыгнула. Утро вступало в свои права. Желание сходить в туалет заставило ее поерзать на сидении. Они не могли просто сидеть тут, и необходимость успокоить его прямо сейчас казалась мудрым решением.

— Хорошо. Я выросла в приемной семье. В одном таком доме жил пьяница, который меня бил. Он отвез меня в больницу, и я связываю запах этого места с, эм, болью.

Шейн стиснул руль так, что побелели костяшки пальцев.

— Я его убил?

— Нет. — Джоси откашлялась. — Хотя хотел.

— И все еще хочу. — Из-за ярости и боли Шейн стиснул зубы.

Ага, амнезия или нет, Шейн был Шейном. Если только всё это не обман.

— Закончилось все, на удивление, хорошо. Врачи сделали заключение, и я отправилась к Артуру и Клэр. Я была у них на патронаже, но они планировали удочерить меня. — Даже для нее, голос казался грустным. Когда она упала с велосипеда, с Артуром в больнице она чувствовала себя в безопасности.

— Почему не удочерили?

— Клэр умерла. — Джоси поёжилась от печали, при раздумьях, что же могло быть. — Эмболия. Она сгорела за день. — Артур начал пить, почти потерял бизнес. И соцслужбы опять ее забрали, так случилось бы даже, если Артур не впал в депрессию. Они не могли оставить ее с одиноким тоскующим мужчиной.

Слишком быстро ее лишили первого шанса на нормальную жизнь. Как и второго, с Шейном. Может некоторым людям суждено прожить в одиночестве? Боже, какая депрессивная мысль.

Шейн отпустил руль.

— Извини. — Он открыл дверь. — Что Клэр делала?

— Она была домохозяйкой, а Артур бухгалтером. Он очень любил цифры. — Джоси покосилась на окно, достаточно печальных воспоминаний. Жизнь не стоит на месте. — И что дальше?

Шейн выпрыгнул из машины.

— Сиди здесь.

Ни хрена подобного. Она могла или вернуться к полицейским, или пойти за Шейном в бунгало. Если кто-то прослушивал ее дом, она хотела знать кто и зачем. Она выскочила из машины и быстро догнала Шейна.

— Я же сказал оставаться в машине, — проговорил он, осматривая дорогу.

— Мне страшно. — Ей и вправду претило манипулировать Шейном. — Я не хочу оставаться одна в машине. — К тому же, каждый, кто смотрел ужастики, знал, тот, кто остался в машине — умрет. Она прибегла к последнему аргументу. — Пожалуйста, разреши остаться с тобой.

Он мешкал, раздумывая, а потом вздохнул.

— Ладно, но ты держишься за мной. — Он взял ее за руку и поторопился к заднему двору бунгало. Который был заросший сорняками, а воздух был затхлым из-за разлагающихся листьев. Шейн заглянул в окно кухни. — Пусто.

Оглядевшись вокруг, Шейн взял среднего размера камень и разбил раздвижные стеклянные двери рядом с ручкой. Джоси поежилась. Вдалеке залаяла собака. Но никто не двигался.

Шейн просунул руку внутрь и отодвинул задвижку, после чего распахнул дверь и вошел внутрь. Осмотревшись, он позвал Джоси следовать за ним. Она осторожно переступила через разбитое стекло, а в ушах стоял стук сердца. Что она делала? Это ведь незаконно.