«И не подумаю »,   решила я, с ненавистью взирая на тетрадку. Не буду читать! Ни за что!

****

За дневник я всё таки взялась. В выходные. Чтобы отключиться от дурных мыслей, терзающих голову. Генеральная уборка была завершена, еда на два три дня приготовлена, барабан стиральной машины послушно крутился. Мама с Ярославой, умеющие «отвлечь» от всего на свете, исчезли каждая по своим делам. А мне ехать было некуда. На личном фронте ничего стоящего не намечалось, а лучшая подруга с головой погрузилась в новый роман и была потеряна для общества на неопределенное время.

Можно было устроить шопинг, но я по опыту знала, что в состоянии взвинченном и дерганном начну скупать всё подряд, не жалея денег на карточке. Причем, пользоваться буду в лучшем случае третьей частью покупок, остальное без зазрения совести растащат любимые родственницы. В общем, беря в руки дневник, я рассчитывала заглушить собственную беду чужой. Надеялась, что любовные страдания девушки, наложившей на себя руки, перечеркнут мою катастрофу.

Какую катастрофу? Глобальную!

Стряслось то, чем на днях стращала маман. У меня пропала Клякса! Хотя, может, и не совсем пропала, но точно задерживалась. Ушла утром в среду, и к середине субботы не думала показывать нахального носа. Умом я понимала, что кошь у нас волшебная и приспособленная к жизни на улице. Скорее всего, она в наглую ушла в загул. «Пара дней»   понятие растяжимое, а в устах моей питомицы   особенно. Однако на душе было неспокойно. Каждые полчаса я выскакивала на балкон   проверить, не сидит ли у подъезда пятнистое чудо/чудовище.

...Чтиво вопреки ожиданиям оказалось не впечатляющим. Ныне покойная медсестра Алина конспектировала свою жизнь с нежного возраста, и эта тетрадка точно была не первой, не второй и даже не третьей. В тексте то и дело встречались отсылы в прошлое. Мол, помнишь, дорогой дневник, как в пятом классе Миша М. донес мой портфель до дома или, как Надя Д. в седьмом наябедничала химичке.

Писала девочка посредственно и с кучей ошибок: орфографических, пунктуационных, логических. Но это было мелочью. Алина утопала в жалости к себе. Захлебывалась!Говорила с дневником, как со священником на исповеди и лучшим другом в одном лице. Больше выплеснуть одиночество и никчемность было не на кого. С родными медсестра не ладила, близкими друзьями за двадцать три года не обзавелась. Но всё изменилось в день, когда Алина устроилась работать в стоматологический кабинет и встретила доктора Даниила. С тех пор на страницах дневника существовал только он   принц из сказки!

Я читала и физически ощущала, как на затылке приподнимаются волосы от негодования. Ненавижу влюбленных дурочек! Тех, которые утрачивают рассудок при виде разлюбезных. На каждой странице я натыкалась на описание бесподобных голубых глаз и падающих на лоб белокурых кудрей. Ах, Алина могла бы поклясться, что видела над головой доктора настоящий нимб! Угу, те, кто побывал в его кресле, в жизни не согласятся. По мне до сих пор мурашки бегают, стоит вспомнить, как ангелочек к бор машине тянулся!

Постепенно Алина прекратила пускать слюни при виде зазнобы и перешла к решительным действиям. Сначала был ужин в ресторане, затем прогулки по летнему вечернему городу, подарки и цветы. Медсестра описывала каждую встречу с Даниилом в мельчайших деталях, но чересчур слащаво. Появилось ощущение, что либо влюбленная девица приукрашивает, либо её рыцарь   настоящий тюфяк.

Записи последних недель потребовали более пристального внимания. Следовало разобрать скачущие по бумаге буквы и вникнуть в смысл каракулей. Девушка с каждым днём приближалась к грандиозному нервному срыву.