Я и сейчас не отказываюсь от своих слов. Но, думаешь, легко, когда дети тебя покидают?

  У тебя они тоже были? – я приподняла брови. Хм. Вот об этом аспекте кошачьей жизни я ни разу не задумывалась.

  А как же,   закивала кошь. – Сначала раз в год, потом реже. Трудно поднимать котят на улице. Я не такая идиотка, как другие, которые каждые три месяца плодятся. Надо о будущем думать, а не о сиюминутном «интересе».

  А в ближайшее время ты не… э э э…

  От святого духа что ли? – Клякса попыталась спрятать улыбку в усах, но вышло не убедительно.

Пришлось махнуть на нахалку рукой и продолжить сборы. Ох, пятница, скорей бы ты перетекла в расслабленный вечер! Но, по закону подлости, этот день всегда получается невероятно длинным и нудным. Растягивается ещё на целую рабочую неделю.

...У подъезда обрушилась новая неожиданность. В виде Серафимы Леопольдовны – бывшей закадычной подруги бабки. Той самой, которой Мартыновна шубу проиграла в соревнованиях по завоеванию вдовца Венечки.

  Во сколько Олимпиада в воскресенье гостей собирает?

  А?

Язык прилип к гортани, будто его «моментом» смазали. Во первых, назвать бабушку полным именем для сведущих являлось преступлением похлеще, чем произнести моё. Во вторых, старая перечница последние полтора десятка лет показательно меня игнорировала. А, в третьих (и в главных), ровно столько же любительница поддельных норковых шуб не общалась с Мартыновной. Стало быть, её интерес к празднику бывшей подруги грозил обернуться серьезными потрясениями для всех, кто окажется в радиусе поражения.

  Так во сколько?

  А вам какое дело? Не припоминаю, чтобы видела ваше имя в списке гостей.

  Какая языкастая стала,   старая мымра поправила понтовый белый шарфик. – Давно ли бабкиных ухажеров на велосипеде сбивала?

  А вы давно нежными боками ступеньки пересчитывали?

Пока Леопольдовна хватала ртом холодный воздух, изображая потуги пойманной рыбы, я поспешила к станции метро. Вот, незадача! Только этой кошелки не хватало для абсолютного счастья. Бабкин день рождения и без давней неприятельницы грозил выжать из нас все соки. С приходом Леопольдовны можно было смело прыгать с балкона. Синоптики обещали на выходные снегопады, глядишь, сугробы перед домом вырастут. Всё лучше, чем попасть под замес во время разборок двух заклятых гарпий….

А на работе поджидала настоящая катастрофа. У лифта нагнала заместительница редактора Галина, оставшаяся за главную во время отпуска шефа.

  Что вчера стряслось? Кто тебя на лестнице толкнул? Разглядела?

  А? – я растерянно взирала на начальницу, пока она пыталась поправить скособоченную из за сильного ветра прическу. Но старания были тщетными: каштановые крашеные пряди продолжали упрямо падать на вытянутое лицо.

  Так ты не в курсе? – сообразила Галина, хмурясь. – Поднимемся, расскажу.

Решение было верным. В вестибюле собралась толпа, готовая от нечего делать погреть уши. Из двух лифтов в очередной раз работал один. На дверях второго красовался лист А4 с надписью от руки: «ремонт». Действующая кабина, судя по показаниям табло, ползла по экскурсионному маршруту, останавливаясь на каждом этаже. Не стал исключением и наш с Галиной рейс. Шестеро из одиннадцати пассажиров выгрузились на третьем, ещё двое на четвёртом. И стоило ждать внизу десять минут! Когда мы вдвоем доехали до верхнего седьмого этажа, у меня из ушей шёл пар. Но долгая поездка оказалась забыта вмиг, едва начальница схватила за руку и оттащила к окну.

  После вашего ухода на Оскаровну напали!   затрещала она взволнованно.