Брут с увлечением пояснял технику боя и особые приемы, присущие тем или иным категориям бойцов.

Фабиола слушала его нехотя, не забывая, однако, время от времени кивать, изображая интерес. Куда труднее ей было сдерживать беспокойство, которое, как мыльный пузырь, росло в ней.

— …Вот только с тех пор как исчез галл, настоящего чемпиона в городе нет.

Она живо навострила уши.

— Кто?

— Его звали Бренн. Вдвое крупнее обычного человека, но при этом невероятно ловок. — Лицо Брута вновь оживилось. — С легионом таких воинов, как этот галл, Цезарь мог бы завоевать весь мир.

— И что же с ним случилось?

— Слишком много возомнил о себе. С год назад он и еще один гладиатор убили аристократа возле Лупанария, — ответил Брут.

Желудок Фабиолы стиснуло резким спазмом.

«Ромул! Может быть, он еще жив».

— Помнишь тот случай? Это был такой рыжий толстяк, кажется, его звали Целий.

— О да, — ответила Фабиола, умело притворившись изумленной. — Еще он сломал нос нашему привратнику.

— Но теперь о нем можно забыть, — вздохнул Брут. — Если он когда-нибудь появится в Риме, его ждет смерть на кресте.

Фабиола хотела еще что-то спросить, но ее перебил резкий звук фанфар.

Это явился Помпей.

Глава XX

ВТОРЖЕНИЕ

Евфрат, Месопотамия, лето 53 г. до н. э.

Как и все римские полководцы, Красс не упускал случая посоветоваться с прорицателями, так что вторжение должно было начаться с жертвоприношения богам. Получить доброе знамение перед тем, как переправляться через реку, было крайне важно.

Едва из-за горизонта показалось солнце, как на площадке перед походным шатром Красса появился окруженный прислужниками старый жрец в простом белом одеянии. Он вел на веревке большого быка. Ничего не подозревавшее животное безмятежно жевало жвачку. Вокруг заблаговременно выстроились сотни солдат, отряженных из всех когорт войска, чтобы своими глазами видеть, как боги благословят начинающуюся кампанию. Среди них стояли и Тарквиний с Ромулом, которых Бассий отпустил посмотреть событие.

Когда из шатра появился Красс, раздался дружный вздох. Стражи, оружие и доспехи которых нынче блестели даже сильнее, чем обычно, громко призвали всех к молчанию. Полководец, низкорослый мужчина лет шестидесяти, с седеющими волосами, крючковатым носом и проницательными глазами, был одет в алый плащ, из-под которого виднелась ярко сверкающая кираса, голову его покрывал шлем, увенчанный конским хвостом. Живот и бедра Красса прикрывали птеруги, полосы толстой кожи с железными бляшками, на поясе висел меч в богато изукрашенных ножнах.

В отличие от Помпея и Цезаря, своих партнеров по триумвирату, Красс не имел богатого военного опыта. Но именно он уничтожил армию Спартака. Беспрецедентное восстание рабов, случившееся за два без малого десятилетия перед этим днем, едва не поставило Рим на колени. Крассу, и только Крассу, — при некотором участии Помпея — удалось спасти республику от гибели.

Полководца сопровождали Публий и легаты всех семи легионов, составлявших армию. Офицеры были одеты так же, как и главнокомандующий.

При виде Публия Ромул сразу же вспомнил шрам на шее Юлии и негодующе толкнул этруска локтем.

Тарквиний, лицо которого выражало величайшую сосредоточенность, нахмурился.

— Молчи и смотри.

Жрец взглянул на Красса, тот коротко кивнул.

Зазвучала негромкая молитва. Жрец приблизился к быку, продолжавшему спокойно жевать. Двое прислужников ухватились за веревку, которой была обвязана морда животного, остальные сгрудились, чтобы у него не было возможности сбежать.