Долина, поливаемая дождём, который к тому же усиливался с каждой минутой, утопала в густом тумане. Свинцовые тучи расползлись по всему небу, скрыв луну и звезды. Оголодавшим зверем ветер набрасывался на уцелевшие башни замка, пугающе завывал в вышине.

— Ты вся дрожишь. — Этери обнял меня, осторожно прижал к себе.

В его руках стало теплее, но даже присутствие ведьмака не смогло унять дрожь волнения.

— Мне очень хочется верить, что дух Дарвулии отзовется, и в то же время все это кажется таким нереальным. Пообщаться с призраком… Звучит так…

— Бредово? — Венгр прижался губами к моим волосам и обнял ещё сильнее. Я грустно усмехнулась, а он прошептал: — Если сложно поверить в магию, верь мне. Обещаю, всё будет хорошо.

— Ловлю на слове, — вяло отшутилась я и услышала недовольный окрик Эчеда:

— Эй, голубки! Мы вообще будем проводить ритуал или как?

— Пойдём. — Этери спрыгнул на землю, помог спуститься мне и повторил ласково: — Скоро всё закончится.

Кристиан стоял, прислонившись плечом к замшелой кладке, и лениво поигрывал ножом с длинным тонким лезвием. Заметив, что я не в силах оторвать взгляда от тусклой глади клинка, негромко усмехнулся и изобразил шутовской поклон:

— Вашу ручку, мадам.

— А без кровопролития никак? — страдальчески вздохнула я.

— Но ведь в этом и самый кайф.

Велев мне встать в центре начертанного круга, границы которого уже почти размыло дождём, Эчед забрал у Даниэля артефакт. После чего напомнил, что всё ещё просит моей руки (хорошо хоть, без сердца в придачу) и, не размениваясь на сантименты, провёл острым лезвием по раскрытой ладони своей несостоявшейся жертвы.

Я зашипела от боли. А ведьмак, сохраняя невозмутимый вид, передал оружие Этери. Сжал мою ладонь в кулак, при этом гипнотизируя пронзительным взглядом своих колдовских глаз, и принялся ждать, пока кровь, медленно стекая по стенкам чаши, покроет ее дно.

— Полдела сделано, — заявил обнадеживающе и посоветовал перевязать рану бинтом, который мы предусмотрительно захватили с собой в дорогу.

Покончив с инструктажем, Керестей последовал примеру Этери и принялся пускать кровь себе любимому, чтобы добавить ее к уже имеющейся в артефакте. Кровь ведьмаков, вкупе с заклятием, должна была пробудить дух колдуньи и явить ее нашему взору. Моя же нужна была для того, чтобы создать незримую нить, связующую меня с чашей, в которую при успешном завершении ритуала и вернется сила.

Этери и Даниэль встали поодаль. Выйдя за пределы круга, Керестей обратился к Ясмин, замершей у меня за спиной.

— Готова?

— Да. — Тихий мелодичный голос ведьмы смешался с голосом колдуна.

Я прикрыла глаза. Постаралась сосредоточиться на словах заклинанья, создававших волшебную вязь, напитывавших собой воздух, каждый закуток мрачных руин.

Голоса ведьмаков становились все громче, слова звучали подобно песнопению. Границы круга, уже почти неразличимые, вдруг вспыхнули ярким пламенем. А в моём сознании, словно огненные языки, заплясали давние воспоминания…

— …Бабушка, а что это такое? Какое-то варенье? А почему оно такое синее? — Я сижу на высоком стуле, беззаботно болтаю ногами и наблюдаю за тем, как самая главная хранительница домашнего очага достает с верхней полки банку с чем-то совсем не аппетитным. Еще вчера бабушка обещала испечь черничный пирог, вот только на чернику это ультрамариновое нечто совсем не похоже.

Бывать на чердаке мне доводится нечасто, родители запрещают сюда лазить. Да и дверь постоянно заперта. А тут… Бабушка сама меня привела, и теперь я, пользуясь случаем, усердно верчу головой, рассматривая ее сокровища.