|
И похожи они на консервы, а не на то, что на них написано. Пока Мун возился с костром и консервами, Снейк вкатил себе в ляжку новую дозу какого-то анальгетика и теперь ловил кайф от жизни. Боль видимо немного поутихла, и бородатый принялся приставать с расспросами. Мунлайт отвечал нехотя. Чего рассказывать, если он и сам половины не знал. Да и то, что знает, не слишком приятно. — Значит, Карася больше нет, — задумчиво произнес бородатый. — Снейк, я ему горло вот этой рукой перерезал, — продемонстрировал Мун свою левую. — Думаешь, с этим живут? — Не знаю, тебе виднее. Тебе с этим жить. — Я не про себя, — огрызнулся Мун. — Я про Карася. И не хрен мне на совесть давить. Когда меня хотят убить и вопрос стоит о выживании, совесть не котируется. — Жаль его, — задумчиво пробормотал Снейк. — Говнюк конечно тот еще был, но анекдоты травил весело. — Анекдоты у него были бородатые и человек он был дрянной, — отрезал Мун. — И вообще, с какого перепуга ты вдруг начал шестерок Васькиных жалеть? Услыхав про Ваську Кабана, Снейк встрепенулся. — А этот где? — Там же, где и его шестерки, — пробурчал Мунлайт. Ковыряться в воспоминаниях ему не хотелось совершенно. День выдался суетный и стыдный. Ничего светлого в нем не было, гниль одна. — Его тоже ты? — не отставал бородатый. Мун мотнул головой и принялся выуживать из костра согревшиеся консервы. — А Угрюмый с мальчишкой со своим что же? — Ушли… Ё-мое! Мун отдернул руку и принялся зло трясти обожженными пальцами. — Когда я видел их последний раз, они живые и здоровые возвращались обратно. Так что, если приключений на задницу не нарыли, то сейчас приняли по двести пятьдесят на рыло и дрыхнут в каморке у Угрюмого. Он осторожно перехватил банку и протянул Снейку. Вторую взял себе, на «голубцы» посмотрел с тоской. Есть не хотелось, но не сидеть же голодным всю ночь напролет. Осень всеж-таки снаружи не греет, так хоть брюхо набить. — Они же вроде к четвертому энергоблоку шли, — продолжал любопытничать Снейк. — Слушай, — разозлился Мун. — Ты бы пошел туда после всего, что сегодня было, практически без оружия? — Я б туда вообще не пошел, — отмахнулся Снейк. — А Угрюмый, что думаешь, совсем без мозгов? Назад он пошел. К «Долгу». «А может и не назад», — мелькнуло в голове. — «Кто его знает, что Угрюмому в башку вступит? Чужая душа — потемки». Но думать об этом не хотелось. Снейк все так же сидел на земле у бревна, только «пенку» под задницу подсунул. Содержимое банки ковырял ножом, отправлял в рот и, кажется, получал от этого удовольствие. — Выходит, — подытожил бородатый, облизывая нож, — четверо отправились на тот свет, двое домой. А мы с тобой… Он замолчал и хмыкнул, словно совершил открытие. — Хорошая прогулочка получилась. |
