А теперь при появлении Кости и Петра на экране сразу, будто их только дожидалась, возникла схема какого-то сложного прибора. Но чем-то она показалась знакомой… Приглядевшись, ребята узнали… внутренности блока индивидуального хронопереноса.

И сейчас же в кабинете, не на экране, а воочию, появился и преподаватель физики Лаэрт Анатольевич Ковригин. Волосы и борода его как всегда были всклокочены, а глаза горели неистребимым огнем любознательности.

— Ну-с, — сказал учитель безо всякого предисловия, — буду краток. То, что вы были на метеоплощадке в неподходящее время, зафиксировано. И вот доказательства…

Изобретатель немного поиграл клавишами пульта управления, и на экране появилось новое изображение: на площадке сидели шоколадный Златко и обычный Бренк. Потом стало видно, что Петр и Костя продираются к ним сквозь заросли жасмина. Златко ковырялся во внутренностях блока индивидуального хронопереноса. Тут же возник прежний увеличенный кадр — сложное переплетение деталей, в котором ничего нельзя было понять. Лаэрт Анатольевич нажал еще одну кнопку, и изображение застыло.

Теперь Петр и Костя увидели, что и надпись на блоке хорошо видна: «Юпитерогорск. Маломерные хроноаппараты. 2261 г.»

Оба, как по команде опустили головы — улика была очень серьезной. Она неопровержимо доказывала, что Златко и Бренк родом были вовсе не из Занзибара или Сомали, а из ХХ111 века. Что-то теперь будет…

А Лаэрт Анатольевич между тем продолжал:

— Но то, что вы были на метеоплощадке, меня как раз мало волнует. Должен откровенно признаться: гораздо больший интерес у меня вызывает именно вот эта схема.

Учитель обернулся к большому экрану.

— Я ее исследовал, со всем возможным вниманием, но…

Тут голос Изобретателя даже дрогнул от огорчения.

— Но назначения так и не уяснил, — договорил Лаэрт Анатольевич. Скажу даже больше: у меня сложилось твердое убеждение, что аппарат этот представляет собой какое-то совершенно новое слово техники. И я, — глаза Изобретателя вспыхнули, — я во что бы то ни стало должен его увидеть и изучить. Собственно, для этого я вас и пригласил. Полагаю, вам известно, где сейчас находится эта неведомая конструкция?

Костя поднял голову, собираясь с силами для нелегкого объяснения. По натуре был он человеком искренним, но сейчас в интересах всего человечества истину надо было утаить во что бы то ни стало. Собственно, обманом это не было — скорее, маленьким подвигом.

Такого человека, как одержимый изобретательством Лаэрт Анатольевич, нельзя было и близко подпускать к техническим чудесам двадцать третьего века.

Ухватив даже намек, он вполне мог докопаться до сути. Что будет дальше, нетрудно представить: сам построит машину времени, опередив срок, и начнет носиться по истории взад и вперед, принося человечеству непоправимые беды.

Ни за что нельзя было этого допустить. Хоть и выяснилось неожиданно, что Изобретателю удалось зафиксировать фрагмент блока хронопереноса, да еще с датой выпуска, все равно оставалась пока возможность предотвратить неприятности.

— Да, — осторожно начал Костя, стараясь избегать малейших промахов, нас все это, конечно, тоже удивило. Особенно после того, что происходило на уроке Аркадии Львовны.

Сказав это, он аккуратно осведомился:

— Вы, Лаэрт Анатольевич, уже знаете об этом?

— Знаю, — нетерпеливо ответил Изобретатель. — Об этом Аркадия Львовна рассказывала в учительской. Ее даже пришлось отпаивать валерьянкой.

Костя толкнул в бок локтем Петра, чтобы тот на всякий случай пока помалкивал, и продолжил:

— Мы сначала подумали, что это, сами понимаете, пришельцы из космоса, раз там, на уроке…

— Так-так, — с непонятной вкрадчивостью сказал Лаэрт Анатольевич.