– А вы, дядя Миша, ничего не заметили?

– Нет.

– Как вам не стыдно! Ведь в песне Екатерину ежевечерне экипаж уносил на окраину Москвы.

– Ну и что?

– Дядя Миша… Вы что, совсем мышей не ловите? Екатерина жила в Петербурге!

– Да, – согласился я, – не слабо её уносил экипаж!

Ну, что ж! Вот и молодое поколение начало радоваться миру, который перевернулся!

А на прощанье они мне сделали подарок: – Для вас специально выписали, дядя Миша, на дискотеке

Пролетела стая птиц, и закапало с ресниц!

ВВЕРХ НОГАМИ!

Я иногда думаю, что моя голова устроена неправильно. Однажды я спросил у своей мамы: «Может, со мной что‑то произошло при рождении?». Мама ответила, что, когда я появился на свет, я не заплакал, а захихикал. И я вспомнил этот момент! Меня держали за пятку. И мне казалось таким забавным, что мир вокруг меня вверх ногами.

Помню, когда я учился в школе, я принес дневник папе и сказал:

–Посмотри, какое мне написали замечание.

Там было написано: «Разговаривал на русском языке». И подпись: «Учитель русского языка».

Я до сих пор храню этот дневник. В нем есть и запись учителя физкультуры: «Без спросу учителя повесился на брусьях».

Шло время, я становился старше, а мир вокруг меня так и оставался перевернутым. Уже в юности я не понимал, как можно было написать на дверце лифта «Лифт борется за звание образцового». Или, что значит выражение «верный ленинец». Ведь, если где‑то есть «верный ленинец», то где‑то есть и «неверный ленинец».

Еще я не понимал, как люди не понимают, что это далеко не самое аппетитное название для конфет – «Радий». Или для торта – «Отелло». А пряники «Комсомольские»? Их что, можно разгрызть только в комсомольском возрасте?

Студенческие годы проходили в столице. Москва – столица музеев, театров, институтов стала для меня ещё и столицей всесоюзных перевернутостей. Например, несколько плакатов «Вперед к победе коммунизма!» повесили вдоль кольцевой дороги, как бы символизируя бесконечность этого пути!

А лозунг «Перестройка неизбежна!» Это что – наказание?

Продолжали радовать некоторые преподаватели в институте. Особенно военрук, который заставлял нас тщательно за ним записывать такое, что и без всяких записей запоминается на всю жизнь: «Куст – это совокупность веток и листьев, торчащих из одного места». Или: «Штаны на случай тревоги в казарме надо покласть на тубарет ширинком к выходу».

Да и в жизни частенько коробило, когда, к примеру, в автобусе водитель по микрофону кричал надрывным голосом: «Женщина с морковкой! Освободите задний проход».

Изменилась власть, государство, строй, законы… Неизменными остались только наши «перевернутости». И я до сих пор чувствую себя подвешенным за пятку, когда вижу надпись на сетчатом ограждении старого лифта: «Бросаться на сетку лифта запрещено». Или объявление, вывешенное в электропоезде: «Стоимость проезда на электропоезде в стоимость билета не входит.»

Однажды я стоял на перекрестке и не мог понять, почему же люди не веселятся такой радующей глаз надписи: «Сквозной проезд через тупик закрыт».

Не раз думал я о себе. Может быть, я излишне придирчив? И решил устроить сам себе проверку. Поделиться своими недопониманиями со зрителями и читателями и предложить им понаблюдать, как и я, этот мир вверх ногами!

К моему утешению оказалось, что далеко не я один чувствую себя «перевернутым»… Количество «наблюдашек», пришедших ко мне в письмах, записках и по e‑mail от таких же как и я, «перевернутых», превзошло все мои ожидания.