Внезапно ей пришло в голову, что она чувствовала бы себя намного лучше, если бы поделилась с ним тем, что узнала про Сару. Вчера об этом не могло быть и речи, а вот сегодня утром об этом, пожалуй, можно сказать. Ах, если бы он не принимал странности дочери так близко к сердцу. Впрочем, придется подумать об этом позже, поскольку сейчас Малком привлек ее к себе.

Вытянувшись рядом с ней, он ухмыльнулся, глядя на ее улыбающееся лицо.

– Ты моя самая любимая жена! – провозгласил он.

Натали, тихонько ахнув, сделала вид, что отталкивает его руки. Тогда он начал ее целовать, не спеша, даже лениво, и вскоре она почувствовала, что тело ее обмякло, а дыхание перехватило. К тому времени, когда принесли поднос с завтраком, она совсем забыла о том, что кое-что скрывает от него. Ей уже давно хотелось есть, однако теперь яйца и тосты с маслом не казались ей такими уж необходимыми, наоборот, она испытала раздражение оттого, что их с Малкомом так бесцеремонно прервали.

Они позавтракали в постели, после чего Малком вышел из комнаты, давая ей возможность принять ванну, но пообещав вернуться, чтобы потереть ей спину. Натали уже окончательно проснулась и даже обрадовалась тому, что на несколько минут осталась одна – теперь она может спокойно привести себя в порядок.

Умывшись, она скинула ночную рубашку, зачесала волосы наверх, завязала их лентой и погрузилась по шею в воду, над которой поднимался пар. Какое блаженство! Тело сразу охватила приятная истома, мышцы расслабились. Полежав немного, Натали намылилась душистым мылом. Как все-таки приятно сбросить на некоторое время одежду!

Однако когда в комнату вошел Малком, она инстинктивно нырнула под воду. Он, закрыв дверь, прислонился к ней спиной. Натали была так смущена, что боялась встретиться с ним взглядом.

– Все еще стесняешься меня, милая? – спросил он очень нежно.

Натали вспыхнула:

– Ничего не могу с собой поделать.

Краешком глаза она заметила, что голые ноги зашлепали к ванне. Интересные ноги, машинально отметила она, гораздо длиннее, чем ее собственные, сильные, мускулистые.

Малком опустился на колени перед продолговатой ванной. Халат распахнулся, явив взору Натали восхитительно мускулистую грудь. С трудом заставив себя отвести от нее взгляд, она посмотрела ему в лицо.

Он не смеялся над ней и не сердился. Выражение его лица было таким нежным, что у Натали перехватило дыхание. «Не смей надеяться, – решительно одернула она себя, – не смей!» Но это не помогло – надежда взметнулась в ее душе. Определенно он испытывает к ней нежность, это видно по его глазам, чувствуется в его прикосновениях. Может быть, когда-нибудь…

– Натали, – прошептал он охрипшим от желания голосом. – Не думай о себе, моя хорошая, думай обо мне.

Заинтригованная, Натали вскинула голову. Малком скинул халат, бросил его на пол и потянулся к губке. И внезапно Натали осенило: а ведь он прав! Когда она думает о себе – о своих страхах, о том, что сидит перед ним обнаженная, о том, какие мысли бродят сейчас в его голове, будет ли он доволен ею или нет, – она начинает его бояться. А когда думает о нем – как восхитительно он поигрывает мышцами, какие у него великолепные волосы, как сладко он ее целует, – времени на страхи и сомнения уже не остается.

Да, Малком прав, она должна думать о нем. О том, какой он сильный, красивый, желанный. Натали провела мокрым пальцем по его руке, наблюдая за тем, как она покрывается капельками воды.