Владимир Михановский. Загадка Плутона
– Если ты не бросишь мучить кошку, я тебя отшлепаю. – Это не кошка, мама. Простоволосая женщина по пояс высунулась из окна коттеджа, стараясь разглядеть, что там держит в руках ее десятилетний сорванец. – Мама, это игрушечная… – голос Джонни дрожал от восторга, – это игрушечная кошка. – Игрушечная? – усомнилась мать. – Да, мама! Смотри, пушистая какая. И совсем не тяжелая! – Не бери всякую гадость в руки. – Это не гадость… Она ученая, – попытался было разъяснить Джонни. – Сейчас же брось кошку и марш в дом. – В голосе матери появился металл, не предвещавший ничего доброго. Джонни со вздохом припрятал свое сокровище в кусты возле клумбы и побежал на кухню. – Погоди, придет отец, – приговаривала миссис Роджерс, колдуя у газовой плиты. – Целый день не дозовешься… Он задаст тебе. Мой с мылом. Грязи не оставляй. И где ты только так вымазываешься? Совсем от рук отбился. А за ужином случилось то, о чем долго потом судачил весь Питерстаун. Свинина с бобами была уничтожена быстро и без всяких происшествий. – Не трогал я дохлую кошку, папа, – тянул плаксивым голосом Джонни, – и она была вовсе не дохлая. – А какая же она была? – спросил Джонни-старший, опустив руки на пояс, на широкий кожаный ремень с пряжкой. С этим ремнем Джонни-младший был немного знаком, и нельзя сказать, чтобы знакомство было приятным. – Она была игрушечная, папа. Совсем игрушечная. Такая серая и мягкая-мягкая, а между ушками белое пятно. – Пятно, говоришь? – проговорил Джонни-старший, расстегивая пряжку. – Да, пятно, – в голосе Джонни слышались слезы, – глазки разноцветные и все время мигают. – Испорченный ребенок, – не удержалась мать. – А все эти идиотские комиксы. Отец из сил выбивается на своем проклятом «Уэстерне», перед запусками дни и ночи работает, а этот помощничек…. – Оставь, Мэриан, – сказал Джон. Он по опыту знал, что когда Мэриан разойдется – а это бывает не так уж редко, остановить ее нелегко. Дверь в это время скрипнула, и на пороге появилась… – Это она, папа! – закричал Джонни. – Я же говорил тебе! Мэриан остолбенела, прижав грязное блюдо к груди. Рот мастера Роджерса раскрылся до такой степени, что туда свободно пролез бы его собственный кулак. Странное существо развинченной походкой, не лишенной, впрочем, грации, медленно пересекло комнату и подошло к столу. – Пусть она живет у нас, ладно, папа? – прошептал Джонни. Существо замерло на трех лапах, подняв четвертую. Затем из пятна на лбу ударил яркий луч, торопливо заскользивший по дешевой олеографии «Охота на кенгуру», косо прибитой к стене. Казалось, существо рассматривает картину. Одновременно глаза его засветились, а затем быстро-быстро замигали разноцветными огоньками. – Джон, – жалобно сказала Мэриан. Звук разбитого блюда привел Джона в себя. – Брысь, проклятая! – закричал он и запустил в чудище игральной костью – ничего более подходящего в кармане робы не оказалось. Существо отпрыгнуло в сторону, шерсть на нем встала дыбом. Луч соскользнул с картины, уперся Джону в лицо. – А, ты так? – Сделав ладонью козырек (свет слепил глаза), Джон ринулся к «кошке», на ходу подхватив свободной рукой табурет. |
